p>Машина въехала во двор, водитель прошагал вокруг и открыл для Шаньдао дверь. Юноша восторженно закивал, не пряча свою огромную улыбку. На ступенях у порога монастыря его уже дожидались несколько друзей, завёрнутые в свои традиционные оранжевые одеяния. Шаньдао махнул водителю рукой и сразу же пошёл им навстречу – никаких вещей у него с собой не было. В то же время из-за спин его оранжевых друзей выскользнул маленький человек в тёмной рясе и, не здороваясь, уселся в машину на место Шаньдао.
– Мы рады снова видеть тебя, брат, – произнёс наиболее серьёзный из монахов. – Все наши уже собрались в саду, готовые послушать, как прошла твоя… программа обмена, – на этих словах выражение лица монаха стало немного не по-монашески скептическим.
Шаньдао проследовал за братом в сад, продолжая улыбаться словно ребёнок, который только что вернулся из парка аттракционов. В саду прямо на дочиста подметённой земле сидел настоятель монастыря, а вокруг него – ещё два десятка мужчин в оранжевых кусках ткани. Вновь пришедшие тоже расселись (Шаньдао постарался выбрать себе место почище), и тогда настоятель начал свою приветственную речь:
– Я рад вновь приветствовать брата нашего Шаньдао в этой скромной обители. Насколько Вы все знаете, Шаньдао выполнял от нашего лица важнейшую миссию, призванную сплотить представителей разных вер в борьбе за лучший, более духовный мир здесь, в Европе. Я очень горд тем, что именно нашему монастырю выпала честь познакомить представителей других конфессий с нашими обрядами и обычаями здесь, во Франции. Думаю, мы произвели на брата Грегори неизгладимое впечатление… Я думаю, прогрессивность и потенциальную пользу такого проекта как программа обмена для монахов попросту невозможно переоценить. Но хватит о моём мнении… Мы собрались здесь, чтобы узнать побольше о впечатлениях от жизни в католическом монастыре из самых первых рук. Брат Шаньдао, будь добр, расскажи нам искренне обо всём, что тебе особенно запомнилось.
Тут все мужчины в ярко-оранжевых тканях обратили свои взоры на улыбающегося юношу. Шаньдао вскочил и начал расхаживать по саду между сидящими на земле монахами, быстро-быстро тараторя от восторга:
– О, ребятки, это и правда было незабываемо! Если б Вы только сами там побывали… Представляете, их монастырь – это практически замок! И у них даже есть собственное озеро. А насколько там шикарно и снаружи, и внутри! На стенах – статуи как из сказки. А ещё их кельи – это прямо-таки номера в отелях класса люкс! Я целый месяц спал на мягкой постельке, а не на полу. А как чудесно меня кормили! У них по-настоящему разнообразная пища, и иногда даже подают вино. Они его сами готовят, представляете? И получается просто отлично! И мне разрешалось бродить по винограднику и есть ягоды прямо с кустов. А какая была шикарная развлекательная программа! Представляете, все монахи там поют. Да-да, католические монастыри населены поющими монахами! Они поют в хоре, все вместе. Но солировать иногда тоже можно. И они этому учатся и репетируют. И там такая волшебная акустика… А ещё у них есть самый настоящий орган! О, эта католическая музыка, она звучит то как в фильмах ужасов, то как в самом настоящем раю… То есть Вы представляете? Там можно быть виноделом, который поёт в хоре, играет на органе и спит на мягкой постели! Кажется, больше нигде на свете нет такого уникального сочетания возможностей… А книги! Их жизнеописания святых – это просто сказка. Там сплошные приключения… В общем, я зачитывался допоздна. А ещё, а ещё мне однажды даже дали позвонить в колокол! О, я никогда этого не забуду… Я стоял на самом верху, на незастеклённой башне, которая у них называется колокольня. И я такой дёргаю за верёвку и чувствую, как надо всем озером раздаётся это «бумм! бумм! бумм!», представляете? И вид там, конечно… Эх, жалко, что у нас не такое высокое здание. А ещё, представляете, они там носят обувь! Удобненькую такую, тёплую… И ещё можно сидеть на лавочке в красивом-красивом зале и молиться! Короче, я был просто поражён. Я никогда ещё не попадал в такое волшебное место.
Монахи молча наблюдали за Шаньдао, будто бы ожидая чего-то ещё. Видимо, они не вполне разделяли его упоение земными благами. Но продолжения о духовной части программы обмена не последовало, поэтому один из монахов заговорил:
– Брат Шаньдао, не кажется ли тебе, что ты слишком увлёкся едой, удобством и прочими второстепенными ценностями? Надеюсь, ты всё ещё понимаешь, что красоту и великолепие можно увидеть во всём, а не только в шикарных бытовых условиях, и что подлинное счастье может лежать далеко за пределами материальных границ…
– О, ты бы видел, какие у них ванные комнаты, Джамгон! Эх, ты бы тогда заговорил совсем по-другому… Представляешь, им даже можно иногда принимать ванну с пенкой! – на этих словах Шаньдао начал даже немного подпрыгивать от восторга.
Вскоре за этим собрание закончилось, и все монахи молча разбрелись по своим делам. Шаньдао по совету настоятеля уселся медитировать, но у него всё никак не получалось сосредоточиться – слишком тяжело было отогнать от себя ещё такие свежие воспоминания о вольготной католической жизни, полной красоты и удобства.
Когда под вечер Шаньдао улёгся спать на свою неудобную жёсткую подстилку на полу, воспоминания о мягкой постели в келье накатились на него ещё пуще