свечой, щурясь в темноту. Сотни разнообразных склянок, мензурок и пробирок, заполненных всевозможными веществами. Лиссандра некоторое время рассматривала разные цветастые вещества, пока не услышала задыхающееся кряхтение.
– Авитус?!
Лиссандра подбежала к напарнику, уволившемуся на колени, у холодной двери и стала его трясти:
– Что с тобой? – взбудоражилась кицунэ. – Прошу, пошли отсюда!
–Нет! – выдавил Авитус. – Мы никуда не уйдем!
Ему полегчало, вонь слегка отступила, ослабла. Он поднялся с колен и, закрыв глаза, восстановил дыхание. Кожа Авитуса покраснела, набухли вены на лбу и шее. Имперец покачнулся и завернул в дверной проем, из которого так сильно несло смертью.
Лиссандра проследовала за ним, покосилась и сама уже ухватилась за нос:
– Какая гадость, чем тут так воняет?
Авитус отошел в сторону, махнув рукой. Он стоял около длинного стола, накрытого плотной белой простыней, а из-под нее выступала протяжная выпуклая фигура.
– Это…– запнулась Лиссандра. – Ч-человек?
Авитус кивнул:
– Оглянись, сколько их здесь.
Лиссандра прошлась вдоль столов, не оборачиваясь на накрытые тела, лишь подтвердила их наличие краем глаза.
– Что они тут делают? – спросила она дерганным тоном.
Авитус сдернул пожелтевшую простыню с одного тела. Оно протухло и начало гнить, разлагаться. Как и все остальные. Глазницы трупа провалились, весь кожный покров потемнел, принял мутный коричневый окрас. Зубы попадали в ротовую полость, так как от десен практически ничего не осталось. Грудная клетка постепенно рассыпалась и превратилась в жерло с пожухлым почерневшим сердцем, похожим в изюм. Авитус обратил внимание на большое количество следов от хирургических вмешательств.
Какой человек способен пойти на такое? Омерзительно. Низко. Наверняка, еще и вкусно…
Плоть хоть и прогнила насквозь, но все еще таила в себе манящие феромоны, а кости по-прежнему могли хрустеть во рту. Чего говорить об одном только мясе! Сойдет даже такое, далеко не первой свежести, иссохшее…
Авитус поморщился и тряхнул головой, изгоняя ненавистные мысли.
Аэтернумец опустил взгляд к неестественно искривленным ногам трупа, на которых висела подранная бирка: «Диметр Галлус. Дата кончины: пятнадцатый год шестой эры».
– Это была морозилка. Перестала работать она недавно. Кто-то ухаживал и бальзамировал труп все эти годы? Сохранялась приемлемая температура, чтобы не допустить гниения? – размышлял Авитус. – Но, кажется, делать этого больше некому. Если это тот ученый, которого мы искали, то все напрасно.
– Какими-бы знаниями он располагал – не думаю, что нам стоит в это лесть. – поддержала Лиссандра.
– Но мы уже здесь, а значит уже влезли. – усмехнулся Авитус, достаточно мрачно, а глаза его сверкнули загадочным безумием.
Он прочувствовал легкую головную боль, колеющая рябь в висках. В глазах на секунду