ужасающего вида тварь, в разы свирепее и озлобление: змеиные глаза выпучились и наполнились тысячелетней злобой. Если бы Авитус только знал, скольких людей за долгие годы жизни успела сожрать эта чешуйчатая нечисть.
Хоть дом и стоял обособленно от остальных в поселении, но такие события не могли остаться незамеченными для местных жителей, хоть что-то и подсказывало, что помощи ждать не от кого. Назойливый гость, оказавшийся невиданной тварью, дал ясно понять, что селяне либо запуганы, либо подчиняются отнюдь не моральным законам.
Авитус понимал, что он мог бы дать отпор противнику, но это было бы слишком опасно для Лиссандры. Все это время аэтернумец старался стоять неподвижно, медленно дыша. Но чувство неизвестности сжирало изнутри. Абсолютная безветренная тишь.
Авитус пригнулся и медленно выпятил голову: дом еще проглядывался между кронами, но змеевидного существа нигде не было.
Воздух в груди потяжелел, пот выступил со лба и скатился до бровей. Из-за низкой температуры каждый выдох сопровождало белоснежное облако пара.
Теплая капля растянулась длинной зеленоватой ниточкой и повисла прямо перед глазами данмерионца. Удивившись такому феномену, он приподнял голову. Ничего необычного… Вернее так казалось сперва, пока средь веток не сверкнули кислотно-желтые убийственные глаза.
Как я мог его не услышать, пронеслась первая и последняя мысль перед тем, как Авитус успел отпрыгнуть.
Хвост змея оплел ствол дерева, древесина трескалась и хрустела, после чего ствол стал накреняться на упавших путников. Авитус успел кувыркнуться в бок, когда многотонное дерево рухнуло на траву.
Когда змей решил полюбоваться своим творчеством, то заметил бегущий в сторону глубокого оврага Обед. На удивление быстрая жертва, но чудовище не отставало, оно плелось между елей, сваливая каждое дерево хвостом.
Авитус чуть ли не скатился в овраг. Почва оказалась мягкой и буквально хлюпала под ногами, стопы постепенно тонули в ней, из-за чего передвигаться стало труднее. Змей, гонясь за беглецом, так же спустился в овраг, заполз на водянистую землю, но почувствовал, что продвигаться стало труднее.
Авитус наконец смог прилично оторваться от преследователя и скрылся за возвышающимся из оврага бугром, поросшим жимолостью. За своей спиной он слышал лишь скворчащий крик, пропитанный ненавистью.
Данмерионец еще долго бродил по нескончаемому безликому лесу, оборачиваясь на каждый шелест. Солнце перестало просвечиваться сквозь густые ветви и все погрузилось в туманный полумрак. Птицы не сочиняли никаких песен и попрятались по гнездам.
Авитус осмотрел свою одежду: изорванная рубашка, испачканные в грязи и траве штаны. Плюс ко всему слезоточивый пот, от которого щепало подмышки. Но это были, очевидно, меньшие проблемы, ведь Лиссандра все еще не приходила в себя, а куда идти, Авитус не имел и малейшего представления.
Из высокой травы начало доноситься стрекотания сверчков.