Внутри себя. Максим Дмитриевич Перелыгин

степлер.

      Смотрю на него и меня парализует. До сих пор не могу понять, как я смог разрезать на себе швы. В обычной жизни я на такое не пошёл бы.

      Идиот.

      В обычной жизни такого не произойдёт.

      Но видимо жажда жизни открывает в человеке те двери, которые раньше были наглухо закрыты. И вот снова я стою перед одной из них. Медлить нельзя, кажется могу потерять сознание в любой момент, слабость то и дело накатывает всё большей волной. Надо сделать, переступить через себя, надавить страху на горло.

      Медленным движением рука взяла инструмент за холодное основание. Правая рука сжала рукоять степлера, такое ощущение, что это был пистолет, видимо, я раньше держал пистолет, либо револьвер. Руки помнят.

      11

      С каждой прошедшей секундой, ладонь, державшая холодный строительный инструмент, становилась всё влажней и влажней. В один момент я подумал, что он выскочит из рук в самое неподходящее время. Сжал его сильней. В очередной раз сердце заработало с удвоенной мощностью, а может, даже и с тройной.

      Всё в той же позе, сидя опершись на стенку, собирался с мыслями. Будет больно, очень больно. Порошок, высыпанный на открытую рану, спрятал кроваво-красный цвет, так даже как-то полегчало.

      Пора.

      Поднёс степлер к краю разреза, упёр его нижнюю рабочую поверхность к плоти и тут же почувствовал холод, мурашки в один миг пробежали по всему телу. Досчитал до пяти и нажал на курок.

      Невероятная адская боль пронзила не только тело, но и весь разум. Такое ощущение, что электрический ток прошёлся от пяток до макушки.

      Металлическая скоба вошла в мясо, как нож в мягкое сливочное масло.

      – Сука! – Закричал я во весь голос, – сука!  – Продолжал вопить я нечеловеческим голосом. Где-то глубоко внутри своего сознания я даже испугался своего голоса. Словно дикий зверь попал в охотничью ловушку, выбраться из которой не представляется возможным. Отчасти это было недалеко от истины.