матери, представлялось, что отец злит ее намеренно, и в своем нежелании ссориться с братом проявляет малодушие и безразличие к делам собственной семьи. Ведь и в самом деле, жили они так бедно, что до появления в их квартире долгожданной прибалтийской «стенки» хранили подушки и покрывала в углу, за дверью, на двух стульях, прикрыв все стареньким жаккардовым бело-синим покрывалом, совсем таким же, каким укрывалась Верочка в детском саду. Дядя по тогдашним меркам жил вполне себе обеспеченно, был шустрым и деловым человеком. Сейчас Вера думала, что советский строй мешал ему по-настоящему развернуться и показать все, на что он был способен. Один из друзей дяди, подпольный цеховик, уже отбывал наказание за спекуляцию и нетрудовые доходы, тогда как его друзья не оставляли жену и дочку без ежемесячной материальной помощи. В современном мире такие люди как Верочкин дядя становятся успешными предпринимателями. Но даже будучи состоятельным человеком, особенно по сравнению с братом, дядя Миша не готов был честно поделить скромное родительское наследство, состоявшее из старого «Запорожца», ржавого гаража и нескольких ценных облигаций. Мама была права: им эти деньги могли бы очень пригодиться, а отец выбрал гордую позицию невмешательства. Ему-де ничего не нужно, все у него, оказывается, есть, всего хватает, а всех денег, как известно, не заработаешь. Мишкину возню с покупкой мебели, новой машины, модных вещей отец презирал. Мама сердилась, ссорилась, что-то доказывала, взывала к будущему единственной дочери – отец стоял на своем. Вот здесь он точно ни за что бы не уступил. По его словам, он просто не хотел опускаться до уровня тех, кто в погоне за материальным теряет себя, разрушает родственные связи, наивно полагая, что это ничего не значит. Для отца ничего не значили как раз-таки материальные ценности.
Папа любил свою работу, был честным инженером, лишнего не хотел, довольствовался тем, что у него было. Отлично разбираясь в оттенках отцовской речи, Верочка удивлялась тому, что мама не всегда понимала: ее идея обречена на провал.
– Толь, у вас на заводе можно встать в очередь на ковер, – осторожно начинала мама.
– Да? – отец отвечал не сразу, уже нахмурившись и нахохлившись. – Я не знал. А тебе, интересно знать, откуда это известно?
– Встретила знакомую, она рассказала.
– И что же? Нам разве нужен ковер? – раздражение нарастало.
– Конечно! – мама слышала в его вопросе не нарастающее раздражение, а барабанную дробь, возвещавшую о начале ее звездного часа. Она вступала в бой.
– Повесим Верке в комнату, – она всегда использовала дочь как козырную карту и в разговоре с отцом, и стремясь убедить несговорчивого деда.
– Я не думаю, что ей это необходимо. Вот от магнитофона она бы точно не отказалась, но тебе же магнитофон не нужен. Тебе нужен очередной ковер, чтобы догнать соседку или подружку – так?
Матери, не различавшей