вид – и она сияла, говорила трогательно и увлеченно, боясь, что ее перебьют и не дадут выговориться. Такое тонкое кружево вдохновения и обольщения исходило от робкой Верочки, что всякий понимал – это и есть ее настоящее призвание. Это была потребность ее души, духовная пища, момент ее наивысшего торжества, не сравнимый ни с какими материальными радостями жизни. Со временем она стала помогать знакомым – так, ради собственного удовольствия – обустраивать их квартиры, выбирать обои, расставлять мебель. Она стала присматриваться к старым домам, представляя, как они могли бы выглядеть, приложи она свои хрупкие руки. Когда-нибудь у нее обязательно будет свой дом, старый, со своей историей, где будут жить милые и уютные вещи: керамические горшки для цветов и теплые чашки, кресло-качалка с наброшенным пледом, яркая посуда, начищенная до блеска медная джезва, старые черно-белые фотографии в винтажных рамках, диван со светлыми пушистыми покрывалами, плетеные корзины для приятных мелочей, хранящихся в каждом доме. Но пока она щедро делилась своими идеями с друзьями. Многие уже ими воспользовались и ни капельки не пожалели.
Сейчас, проработав в банке много лет, Верочка шла на работу без удовольствия, но и без раздражения тоже, потому что была уверена: менять что-то, когда тебе больше сорока, уже слишком поздно. Встав на этот путь помимо собственного желания, она, привыкнув с детства заглушать свое «я», смирилась и с этим, став даже получать удовольствие в сухой банковской службе, радуясь общению с людьми и стараясь помочь тем, кто обращался к ней за помощью.
Коллектив банка был по большей части женским, если не считать охранников, инкассаторов и одного молодого менеджера. Было у них даже свое счастливое женское кресло. Это знали все. Кого бы ни посадили на это волшебное, с виду ничем не примечательное, место, оно всем обязательно приносило женское счастье: счастливое замужество или скорое материнство. Все уходили оттуда в семейное плаванье или обретали долгожданную беременность. Когда проводили в декрет предпоследнюю сотрудницу Дарью, девочки нашли в самом нижнем ящике стола ее заветную тетрадь, исписанную аккуратным девичьим почерком. Одна и та же фраза повторялась много раз: «У меня обязательно будет ребенок». Так и случилось. Все, как и заказывала. Через несколько месяцев Дарью ходили поздравлять всем коллективом с рождением сына. Теперь на волшебном кресле сидел румяный и полноватый менеджер Дима. Как стул воздействует на мужчин – никто не знал. Потому и наблюдали с интересом.
У каждой сотрудницы – ясное дело! – была, как водится, своя история. За долгие годы все успели сродниться и знали друг о друге все. Или почти все. Татьяна Георгиевна, руководившая их отделением, была человеком настроения. День всего женского коллектива зависел от того, с каким настроением она вышла из дома. Молодая поросль боялась ее грозного взгляда и порой искренне недоумевала, что же Татьяне