/section> iPhone.
В руке iPhone десятый (не последний!)
в глазах туман от страсти обладания.
Американский бренд для вдохновений —
обгрызенное яблочко страдания.
А вдруг сломается? За восемьдесят тысяч?
Вдруг потеряется иль просто украдут?
Не получить налоговый вам вычет
и не вернуть «стивджобсовский» сосуд.
iPhone десятый – стоит ли стремится?
Отдать последнее за вычурный предмет?
…и снова крутятся безумной вереницей
и вновь дают таинственный обет.
А мы стремимся…
А мы стремимся, не жалея силы,
Всё боремся за что-то, вопреки,
Наступим вновь на грабли или вилы,
И проклинаем, право, дураки.
А мудрость там, где проще и светлее,
Где отчий дом, где звон колоколов,
И кто-то будет прав, а кто правее,
Мы не узнаем тупостью голов!
Автозак.
Дорога покрышками сглажена в зеркало,
Колёса несут многотонную вещь
С людьми, у которых судьба исковеркана,
С людьми, для которых работа – стеречь.
Везёт автозак в долину лишения
свободы от мира, в закрытый мирок,
Везёт автозак, собирая прощение,
Прощая всех пылью российских дорог…
Алчность поэта.
Поэты пишут ради строк,
Ради красивой, чёткой рифмы.
Про всё на свете. Он игрок.
Из под пера выходят мифы.
Реальность он украсил словом,
И музу вызвал погостить,
И под пером весь мир изломан,
И черновик исполосован,
И просит нас его простить.
Аналогов нет.
Аналогов нет российским дорогам,
плата бюджетникам, как перед Богом
честные души казённых палат.
Аналогов нет! Кто виноват?
Светлой культуры история мощная,
твёрдость незыблемых классиков прочная,
кинематограф множество лет…
(впрочем, снимает, впрочем, и нет)
Наше село расцветает бурьяном,
кто же поможет бедным крестьянам?
«Год урожайный!» – подводят итоги.
(площадь большая, вы, демагоги!)
Деньги – селу, оно претендент!
(как оказалось аналогов нет)
Аналогов нет в машиностроении!
(мы же не хуже! Они просто гении?)
Аналогов нет, ничему, всё o’key,
(неплохо играем даже в хоккей)
Арахим – новая земля.
Глотая пыль, в одежде старой,
философ шёл к вершине гор,
он награждён великим даром —
увидеть Истины простор.
Познал природу человека,
в глубины разума проник,
прожил он в поисках полвека —
Великой сути не постиг.
Людей абсурдные стремленья
он видел в гордости лица,
к гнилой материи волненье
с сухою жаждой подлеца.
Но кто сильнее тела духом
Взлетают ввысь, под небеса,
и наделяет небо слухом
к чему стремится так душа.
Но вечной мысли в бренном теле
мелькать, как искра суждено,
то, разгораясь, еле-еле,
иль сгинуть в мрачное ничто.
Внутри сознания-структуры
для гнусных дел построил храм,
заполучить хотел микстуру —
Великой Истины бальзам!
Чтоб править алчно сутью вещи,
уподобляясь вслед богам,
что металлически-зловеще
ломают жертву пополам.
Но сожаление, внезапно,
проникло жалом в гибкий ум,
гудели мысли беспощадно:
«Ты жизнь растратил сотней дум
и не приблизился нисколько
к познанью сути Бытия,
жизнь промелькнула мимолётно,
как остриём летит стрела!»
Пройдя дорогой до могилы
на старом кладбище села:
«Проклятье! – крикнул, что есть силы,
но почему жизнь такова?»
Упал