section>
© Р. К. Генкина, перевод, 2020
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2020
Издательство АЗБУКА®
Пролог
Июль 2016 г.
Встреча была назначена в дешевой гостинице в Мениль-Амло, в паре километров от взлетных полос аэропорта Шарль-де-Голль. Для Элен и Бертрана Лесаж, супружеской четы, чья семейная жизнь до того протекала без особых встрясок, следующие минуты должны были стать решающими. Их машина стояла в глубине паркинга с потушенными фарами. Бертрану уже не сиделось на месте.
– Наташа должна приехать через пятнадцать минут. Я пошлю ей номер комнаты, как только окажусь внутри.
И хотя Элен Лесаж ждала этого дня целую вечность, одного слова мужа было бы достаточно, чтобы она все бросила. Слишком рискованно, слишком ненадежно. И как можно довериться этой Наташе, которую они никогда не видели? Все, что они о ней знали, сводилось к обмену несколькими электронными письмами.
– Мы еще можем развернуться и уехать.
Бертран вертел в руках толстый конверт – пять тысяч евро купюрами по пятьдесят, плод двухлетней экономии.
– Нет. Мы уже давно бьемся. Пожалуйста, Элен, избавь нас от этого. Мы перебрали все возможности, другого способа нет, ты и сама понимаешь.
– Но мы же ничего о ней не знаем! У нас ни малейшей гарантии, ни малейшей уверенности! Все произошло так быстро! Ты отдаешь себе отчет?.. А если она исчезнет? А если… ну, не знаю, если она будет пить или колоться во время…
– Мы уже это обсуждали. Мы готовились несколько недель, отступать больше нельзя. И потом, я сниму видео. По крайней мере, хоть какие-то следы останутся.
– Кошмар какой-то.
Он погладил ее по щеке. В трудные моменты это всегда действовало на нее успокаивающе.
– Я вполне осознаю, какие жертвы нам предстоят. Я все знаю, Элен. Но скажи мне, вот прямо сейчас скажи, что ты не хочешь этого ребенка. Скажи, и мы откажемся от этой затеи.
Элен не нашла в себе сил ответить, тогда Бертран сунул конверт в кожаную сумку и вышел из машины.
Вдалеке виднелись взлетно-посадочные полосы. Раскалившийся за день бетон медленно остывал и теперь играл отблесками уходящих за горизонт белых и красных ограничительных огней.
Бертран прижал сумку к бедру и направился к мрачной гостинице. Автоматический ключ с номером комнаты ждал его в ячейке. Чтобы вступить во владение номером, то есть четырьмя безликими стенами с мебелью и занавесками мышиного цвета, следовало набрать код, выданный машиной. Настоящая нора для транзитных пассажиров. Бертран поставил электронный будильник на тумбочку под телевизором, прямо напротив кровати. Прогресс не остановить: в совершенно невинный на вид предмет была встроена снимающая в высоком разрешении видеокамера с широкоугольным объективом и вставлена рассчитанная на много часов записи карта памяти. Он включил устройство, нажав на кнопку «Будильник», затем набрал на своем мобильнике сообщение и отправил на адрес [email protected]. Его корреспондентка отличалась болезненной осторожностью и не пожелала дать ему номер своего телефона.
Я на месте. Комната номер 22.
Бертран принялся расхаживать взад-вперед. Через пять минут он всерьез задумался о том, чтобы все бросить и свалить вместе с женой. Не подавать больше признаков жизни, не отвечать на мейлы, которые Наташа будет слать, не найдя никого в назначенном месте.
Спустя двадцать минут в дверь постучали. Наташа соответствовала своему описанию: темноволосая, среднего роста, маленькие, глубоко посаженные голубые глаза расположены слишком близко к вздернутому носику. «24 года», – указала она, на шестнадцать лет младше его. Девица не из тех, на кого он оглянулся бы на улице, но и не противная с виду. На ней были хлопчатобумажные брюки свободного покроя и бежевый свитер с длинными рукавами.
Она протянула правую руку, прижимая другую к телу. Они поздоровались. В смущении Бертран не знал, что сказать, и она взяла инициативу на себя:
– Все будет хорошо, договорились? Я уже два раза это делала. И теперь люди, которые мне доверились, самые счастливые родители на свете. У вас результаты анализа с собой?
– Анализ… а, да.
Бертран передал ей документ, свидетельствующий, что заражения ВИЧ-инфекцией не обнаружено. Она села на кровать, лицом к камере, и углубилась в чтение. Он разглядывал ее. Длинные темные волосы, немного непропорциональное лицо – левая скула чуть ниже правой. Дырочки у основания ноздрей и на мочках ушей наверняка остались от пирсинга, который она, конечно же, сняла, чтобы выглядеть более презентабельно. Кто она такая? Откуда? Почему сдает напрокат свой живот? Только ли ради денег?
Элен права: оказаться здесь, с этой незнакомкой, которая станет ни больше ни меньше как биологической матерью их будущего ребенка, полное безумие. Но разве французские законы с их бесчисленными противоречиями оставляют им право выбора?
Взамен она протянула ему результаты анализа крови месячной давности.