на темной ткани расползается алое лазерное пятно. И исчезает. При виде нас говоривший с досадой топнул сапогом, все еще тяжело дыша от перестрелки, поднял руку и нажал что-то на крошечном пульте в его ладони. И в это же мгновение площадка крыши как по волшебству начала преображаться. Небо над нашими головами побледнело и превратилось в металлический потолок. Черные очертания гор принялись растворяться и слезать вниз, точно сдертая шкура. Еще миг – и они исчезли, по краям парапетов выросли металлические стены, а сами парапеты превратились в сложенные рядами кубы-хранилища. Огромные истребители пропали, открыв панели с аппаратурой в дальнем углу огромной залы, а баррикады преобразовались в нагромождение стульев и коробок с дискетами. Когда и каменные плиты приобрели знакомые очертания металлического пола, вспыхнул свет.
Я невольно взглянул на все еще превращенного в статую управляющего. Его вид был столь нелеп, что я едва удержался от смеха. Зато им искренне разразился подошедший к нам человек с пультом. Только сейчас я заметил на нем и его товарищах серую форму Технического отдела этого корпуса. Подошедший был коренаст и темноволос. Но больше всего меня поразили его глаза. Блестящие, живые, они двумя угольями выделялись на его открытом загорелом лице. Давно я уже не видел подобных глаз. Может быть, последний раз десять лет назад. Продолжая смеяться, человек подошел вплотную к управляющему и, спрятав в кобуру, чернеющую на бедре, точную копию бластера из фантастических телетреков, схватил того за плечи и сильно встряхнул. Бледная маска страха и ужаса, застывшая на лице Верта, наконец начала таять. Он пришел в себя и, вторично схватившись за грудь, заорал:
– Что вы, спятили все тут? Что, черт побери, это такое?
Вполне естественная реакция человека, только что пережившего собственную смерть.
Человек перестал смеяться и, с довольной улыбкой оглядев обступивших его техников, в том числе с вражеской баррикады, обратился к отдувающемуся Верту:
– Прошу прощения, мистер Верт, надеюсь, мы вас не до смерти напугали? Но, по-моему, нет, и, насколько я вижу…
– Заткнись, Гардер, – прокричал управляющий, уже окончательно справившись с собой и постепенно приобретая обычный цвет лица. – Я спрашиваю, чем это вы занимаетесь в разгар рабочего дня? Что это такое, хотел бы я послушать.
– Это всего лишь небольшая задержка. Так что не тыкайте нам десятиминутным перерывом, – смело возразил Гардер. – У нас тут тестирование.
– Чего это?
– Новой программы, как видите.
– А разве этим вы должны заниматься? По-моему, это работа отделов по экспериментальным разработкам.
Голос Верта эхом отзывался в огромных сводах залы. Стоящий поморщился:
– Да, вы правы. Но этот проект мой, и мы имеем право проводить собственную проверку.
– Единственное, на что ты имеешь право, – загремел управляющий, – так это молча получить свое увольнение. И я тебе клянусь, ты его получишь.
– Бросьте,