зь Барятинский прибыл в г. Владикавказ и прожил в нем около месяца для решения важнейших вопросов. Эти вопросы были следующие: 1) покорение западного Кавказа; 2) заселение его христианским населением; 3) новая организация Кубанской и Терской областей, названия коих были присвоены бывшим пред тем правому и левому крылам Кавказской линии, без всякой, однако, внутренней организации в правительственном отношении и даже без всякого на практике территориального разделения, и 4) предположенное, в связи с этим, разделение бывшего Кавказского линейного казачьего войска в таком порядке, чтоб первые шесть бригад этого войска, поселенные от верховьев р. Кубани до границы Черномории, со всеми передовыми линиями, слились с Черноморским казачьим войском и образовали одно Кубанское казачье войско; остальная часть бывшего Кавказского войска, поселенная по Малке, Подкумку и по Тереку, со всеми передовыми линиями, получила наименование Терского казачьего войска. Таким образом, по мысли князя Барятинского, казаки, поселенные в Кубанской и Терской областях, получили бы наименование по двум главным на Кавказе историческим рекам, Кубани и Тереку, прославленным их подвигами. Это точные слова князя Барятинского.
Для решения всех этих вопросов, были вызваны во Владикавказ командовавшие войсками Кубанской и Терской областей генерал Филипсон и граф Евдокимов, наказной атаман Кавказского войска генерал Рудзевич и исправлявший должность наказного атамана Черноморского войска ген. Кусаков.
Так как в это время Рудзевич находился в отпуску в Крыму, то во Владикавказ отправился заведывавший войском начальник штаба генерал Попандопулло и взял с собою меня, как дежурного штаб-офицера, бывшего тогда в чине подполковника. Во все время происходивших во Владикавказе совещаний, присутствовал и управлявший военным министерством Д. А. Милютин, только-что пред тем назначенный на этот пост из начальников главного штаба Кавказской армии.
На этих совещаниях подлежал решению, конечно, первый и самый главный вопрос о покорении западного Кавказа.
По словам лиц, близко стоявших к главнокомандующему, окончательное совещание это происходило только между четырьмя лицами: князем Барятинским, Филипсоном и графом Евдокимовым, в присутствии Милютина.
Князь предложил Филипсону первому высказать свое об этом мнение, как местному начальнику. Филип-сон изложил свой план, подробностей которого, чрез 24 года, я точно не помню; но у меня сохранилась копия с его письменного мнения, которое он в начале того же 1860 года представил князю Барятинскому, после известного покорения абадзехов, о народах, населявших западный Кавказ, в виду предстоявших тогда решительных действий к покорению этого края. Это мнение, несомненно, Филипсон поддерживал и развивал и при происходившем окончательно во Владикавказе совещании. Я не стану приводить всего этого мнения, довольно пространного, а ограничусь только следующими заключительными его словами:
– «Выше сказано, говорит Филипсон, – что стратегических пунктов в этом крае нет, а потому остается или прибегнуть к немедленному способу прорубания просек и возведению ряда укреплений, или вести истребительную войну. Успехи наши могут фанатизировать эти племена, издревле не знавшие над собою власти; отчаяние может родить новые элементы для народной борьбы, которая с каждым шагом вперед будет для нас труднее, потому что мы будем удаляться от основания наших действий и более углубляться в самые недра гор. Тот же самый Магомет-Эмин, который теперь усердно действует в нашу пользу для своей собственной, может стать в голове фанатизированного народа и повторить всю кровавую драму Шамиля, только в больших размерах. Следует вспомнить, что здесь народы не разрознены и не разноплеменны; край не подвергался никаким бедствиям войны или фанатического деспотизма, и что размеры театра войны огромны. Наконец, нельзя не принять в соображение, что действия наши в этой части Кавказа входят до некоторой степени в соображения европейской политики. Быстрое покорение восточной половины Кавказа, составлявшей до сего времени главный театр наших действий против горских племен, не могло не возбудить опасение Англии, что окончание войны на Кавказе дает России огромные военные средства, которых употребление, может быть, и противно интересам Англии. Поэтому естественно, что английское правительство, не признающее прав России на этот край, будет с нетерпением выжидать случая раздуть угасающее на Кавказе пламя войны, а при каком бы то ни было перевороте в Европе (возможность, а, может быть, и близость которого нельзя отвергать) англичанам легко будет подать горцам действительную помощь и тогда война примет совсем другие размеры.
Блистательные успехи прошлого года в восточной стороне Кавказа и взятие Шамиля имели сильное влияние на народ западной половины. Остается желать, чтобы ожесточенная война в сей последний год, под знаменем религиозного фанатизма и при содействии европейского союзника, не произвела когда-нибудь вредного влияния на народы Чечни и Дагестана.
Таков возможный ход дел в этом крае, предполагая самые неблагоприятные для нас обстоятельства. Конечно, вместо всех предвидимых затруднений может возникнуть непредвидимая случайность, которая даст делу совсем другой оборот. Пылкий и легкомысленный характер полудиких горцев