какого он встречал после него самого, – она попробовала было разрядить атмосферу, но осеклась и рассердилась на себя за неуместную шутку. И на юношу, который, утопая в жалости к себе, забыл или игнорировал ее существование. – Значит, ты считаешь, что никому не нужен во всем Доле? Что всем наплевать, исчезнешь ты сегодня или нет?
– Нет, конечно, – он замялся, ошарашенный ее резким переходом от деликатной осторожности к яростной атаке.
– Великий Дракон знает, мне тоже дороги далеко не все эльфы селения. Тот же Д’риан постоянно ругается с собственным отцом. Но для меня Дол – это мама и наш сад, ты и друзья, мудрые и хорошие эльфы. Я, я не представляю жизни без тебя!
– Я тоже, Дол для меня это в первую очередь ты и Риния, потом уже староста и хранительница.
– Вот и живи с нами! – выпалила она, чувствуя как дрожит ее голос.
– С вами? – непонимающе переспросил он
– У нас дома, Риния будет рада такому помощнику, я с ней все уже обсудила. Будем жить одной семьей, она станет тебе мамой. А я, я – женой, – заплетающимся языком она наконец-то высказала заранее подготовленную фразу и чуть не потеряла сознание от неимоверной тяжести сказанного. Она выдохнула, облегчив сердце, но вдохнуть не смела. Сказанное повисло в воздухе и грозило раздавить ее в любое мгновение.
– ??? – он смотрел на нее, и она не могла понять его выражения.
– Я люблю тебя! – выпалила она последний аргумент, и зажала рот ладонью от страха.
– Я тоже люблю тебя, – прошептал он еле слышно.
– Люблю тебя, как жена любит мужа, как мама любила папу, – выведенная из себя его скупой реакцией она бросила ему в лицо, ожидая ответа поэмоциональнее.
С мягким стуком упал на землю мешок, и его руки обвили ее тело. В нос ударил его запах, губы, живые и подвижные, искали ее губ, покрывая поцелуями лоб, нос, щеки. «Наконец-то я целую его, Риир целует меня», – кричало ее сердце, а разум, не способный различить в потоке его признаний отдельные предложения, отобрал самое главное – он тоже любит ее, и они будут жить вместе в Доле.
Эйфория отпустила его. Сколько они так простояли, обнявшись, целуясь и обещая друг другу сотни циклов счастливой жизни. Никогда он не чувствовал себя так хорошо, таким уверенным в будущем. Но Хакон всегда говорит, что каждый эльф должен отвечать за себя. Он успел удивиться внезапно возникшему образу старого защитника в такой момент, но воспоминание было ко времени. Ему было нужно дойти до жилища старейшины и проводить подругу, нет, возлюбленную, обратно домой. К ним, Талии и Рииру, домой? И успеть до заката вернуться домой. Домой ли? Родная и привычная пещера старейшины, казалось, навечно ставшая единственным своим местом в мире, теперь, на фоне готовой воплотиться мечты о полноценной жизни с Талией, казалось чужой дырой в далеком холме. Все прошедшие годы разом покрылись мраком, слились в один далекий день. Где сегодня был его дом было непонятно, но завтра было связано только с любимой девушкой, ее домом на окраине,