Ксения Ветер

Иван – бессмертный


Скачать книгу

о далеко они умудрились забраться. Всю жизнь Ване было, на кого положиться, кто подсказал бы – братья, тётя Люда, отец, не самые плохие друзья, даже этот несносный перевертыш. Теперь надо спасать братьев, уберечь тётю Люду, найти пропавшего неизвестно куда отца, совсем нет времени думать о друзьях и перевертыш стоит, покачиваясь на пятках и кусая губы. Такой же растерянный, и хоть один из них должен решить. Ваня чувствует себя повзрослевшим – больше, чем получая аттестат – и ему совсем не нравится это чувство.

      – Ключи от машины, – командует он, словно имеет право, и никогда не ловил себя на подобном тоне.

         Перевертыш понимает его и слушается – без слов, признавая право – и, значит, дело плохо, действительно плохо для них обоих. Он снова скрывается в квартире – Ваниной, куда Ваня больше не может попасть – выходит с ключами и вкладывает в его руку. Не пытается оставить себе, признанием, и ключи тяжестью лежат в ладони. Вниз они спускаются по лестнице, не рискуя пользоваться зачарованным лифтом, и двор Ваниного дома совсем не изменился за то время, что они провели на лестничной клетке – и всё же изменился до неузнаваемости. Разгар лета, несмотря на подбирающиеся сумерки на ближайшей площадке с визгом носятся дети, сидят по лавочкам мамы, и скрип качелей отзывается гулом где-то в костях челюсти.

         Мимо них в подъезд проходит пенсионерка-соседка, живущая на два этажа ниже, но Ваня не находит в себе сил с ней поздороваться. Ей будет, что потом обсудить. Темнеющие тени больше не пугают его – они рождают в нём ярость. Реальный мир противоречит сам себе, и в нём должно быть одно из двух – или его семья, типовой дом с древними диванами, надоевшая школа, армия, институт, торговые центры, метро; жизнь, или жар-птицы, лошади-призраки, Кощеи и прочий волшебный зверинец, разрывающий первый мир по частям. Ване очень надо собраться. Он жмурится, втягивает носом воздух и несколько раз глубоко вдыхает и выдыхает. В воздухе запах теплого лета, с жарким асфальтом, фруктами, фонтанами и долгожданной свободой – такого, каким оно могло бы быть для него. Перевертыш не торопит, но Ваня не может медлить – он знает и сам. Собравшись, он легко находит их машину – самую классную в их дворе, даже спустя недели блестящую начищенными боками; может, и в этом заколдованную.

         Чертова машина, с которой всё началось, и если раньше Ваня мечтал от неё избавиться, теперь он мечтает лично раздолбить её в крошево, загнать под пресс или пройтись арматурой по каждому блестящему боку. Потом, когда перестанет в ней нуждаться. Машина отзывается на нажатие брелка мелодичной трелью, приглашая внутрь, и правда в том, что Ваня во всем виноват. Он мог бы не просить её, мог бы тихо спать на месте ночного сторожа, мог бы уйти, испугаться, быть скромнее, умнее, надежнее; он мог бы не садиться, но он забирается на водительское сидение, вставляет ключ в зажигание, поворачивает, и – уже слишком поздно не идти до конца. Перевертыш садится рядом.

         На ней еще должна быть метка Мораны, так привлекшая Салтана в прошлый раз.

         Ваня кладет руку на коробку передач, хочет тронуться, но перевертыш накрывает его руку своей – чуть выше локтя – останавливая. Он вздыхает, глубоко, готовясь, но произносит ровно:

      – Если он убьет меня, – Ваня открывает было рот, но перевертыш обрывает, вскинув к его губам палец. – Если он убьет меня, запомни – чертишь вокруг себя круг, железом, хоть ножом, хоть гвоздем, хоть ложкой, все равно. Лучше ножом, сможешь добавить крови. Не забывай о ней, но ты и не забудешь. Выучишь молитву, хоть самую простую, "Отче наш" подойдет. И главное – не смотри ей в глаза. Может, и выживешь.

         Ване не кажется это смешным – увы, но – не кажется ни капельки.

      – Он не убьет тебя.

      – Дурак ты, Ванюша, – огрызается перевертыш беззлобно, передразнивая тетю.

         Он пристегивает ремень безопасности, и Ваня вспоминает про свой, повторяя его движение. За рулем он чувствует себя зло и растеряно – сам, совсем сам, один, без Лешки, Ваня управляет машиной второй раз в жизни, но – больше нет восторженного предвкушения. Он вспоминает положение ног, переключает передачу, и машина слушается легко – обманчиво послушная. У него нет четкого плана, но в прошлый раз Салтан легко засек машину; остается только надеется, что она интересует его всё еще. Ваня выезжает на дорогу и медленно едет в правой полосе – он сейчас совсем не уверен в своей реакции. Проезжающие машины сигналят, обгоняя его, но перевертыш не торопит – только переключает радиостанции, выбирая, и делает музыку громче. Из колонок льется старый американский рок, и какой-то ковбой сипло поет о любви.

      – Молитвы действительно работают? – Ваня спрашивает, не в силах молчать.

         Даже с музыкой, вдруг потеряв братьев, он чувствует себя в тишине; одиноким.

      – Не могу проверить сам. Так что должны бы. Территория другого бога.

      – Язык жжется?

      – Жжется, – перевертыш усмехается, и Ваня не может понять опять.

         То ли правда, то ли шутка, то ли и то, и то одновременно.

         Час пик уже миновал, темнеет стремительно, и вдоль дорог зажигаются фонари. Машин еще достаточно, и Ваня движется вслед за ними, не разбирая названия улиц и направление