ся,
Если хочешь быть здоров!
Постарайся
Позабыть про докторов,
Водой холодной обливайся,
Если хочешь быть здоров…».
– Ребятишки, доброе утро! – кричала пожилая женщина низким, но приятным, голосом, заглядывая в детские палаты.
Надежда Ивановна, или просто баба Надя, к этой минуте успела и проснуться, и умыться, и уложить короткие серебристые кудри в аккуратную причёску, и надеть любимое синее льняное платье в мелкую розочку с запахом, которое, несмотря на почтенный возраст, выглядело превосходно. «В наше время одежду шили добротно, не то, что сейчас», – говорила Надежда Ивановна. Три сезона в году женщина работала учительницей начальных классов общеобразовательной школы. Она проверяла тетради с неразборчивыми закорючками, учила малышей этикету и беспощадно рисовала двойки за поведение в дневниках дебоширов. Надежда Ивановна легко находила подход к детям и их родителям, выстраивала отношения в коллективе и в собственной семье. Коллеги Надежду Ивановну уважали, руководители прислушивались, а воспитанники обожали. Летом она окуналась в загородную сказку, превращаясь в любящую и любимую бабушку сразу для тридцати шести ребят. Работу свою боготворила. «Дети – цветы жизни», – напевала Надежда Ивановна. «Если хорошо ухаживать – расцветут, а если забросить – высохнут. Особенно здесь, в лагере».
Из комнат к туалетам потянулись сонные дети с пастами и зубными щётками в руках. Палаты располагались справа и слева от просторного холла, по две с каждой стороны. В восточном крыле обитали сказочные принцессы. Их царство украшали бантики и самодельные цветы из цветной бумаги и картона. Западное крыло служило пристанищем для кровожадных пиратов со знамёнами и картами зарытых на таинственных островах сокровищ. Вместе мальчишки и девчонки составляли отряд «Мультяшки». Тридцатый. Самый младший в «Горном ущелье».
*
Жизнь в пионерском лагере не похожа на обычную. Краски вдали от города намного ярче: дружба крепче, влюблённость романтичнее, соперничество напряжённее. Лагерь – это особый мир со своими порядками, законами и легендами, в который вновь посчастливилось окунуться Даше Яровой.
За свои восемь лет Даша уже побывала в двух лагерях: спортивной «Олимпии» и далёком «Горном воздухе». «Горное ущелье» стало третьим. Родители наградили девочку тёмно-русыми волосами, почти всегда заплетёнными в две косички, как у мамы, и большими глазами цвета горького шоколада, что на солнце отливали янтарным блеском, как у папы. Даша была очень смышлёной девочкой, и оба родителя утверждали: «Это в меня!». Мама учила дочь рисовать, прививала любовь к природе и музыке. Папа, чемпион области по боксу, ставил удар и объяснял, что нельзя давать себя и своих близких в обиду. Даша росла в любви и заботе, поэтому в лагере, как и все детки, скучала по дому.
Вожатые тридцатого отряда Настя и Полина каждый рабочий день начинали с практики парикмахерского искусства. Расчесать и заплести восемнадцать голов за двадцать минут – дело непростое, особенно когда к этим головам прикреплены постоянно ёрзающие маленькие девочки. Пока Надежда Ивановна в комнатах помогала малышам заправлять кровати, вожатые плели косы в холле. Но, несмотря на все сложности вожатской профессии, Настя и Полина даже не вспоминали о лекциях, семинарах и бесконечных формулах.
Разбор вещей и знакомство остались позади. На третий день смены и дети, и взрослые привыкли к распорядку дня, привыкли друг к другу. Начиналось самое интересное.
2.
– Фу! Не буду я эту кашу противную есть! – фыркнула белокурая девчонка, брезгливо размазывая манку по тарелке. – Мама мне тосты с шоколадной пастой и авокадо привезёт! – она решительно отодвинула еду и сложила руки на груди.
– Машка-людоедка! – донеслось из-за соседнего стола. – Она ест адвокатов! – задорный мальчишеский смех разнёсся по столовой.
– Не адвокатов, а авокадо, – надулась Маша и шёпотом прорычала в сторону обидчика, – правильно мама говорит, что все мальчики глупые!
– Когда я ем, я глух и нем, – по-учительски проговорила Надежда Ивановна.
Ребята за обоими столами виновато опустили глаза и продолжили жевать в тишине. Все, кроме светловолосой нехочухи. Она старательно наматывала хвостик от косички на палец, всем своим видом демонстрируя протест.
– Кушай, – спокойно и одновременно напористо произнесла Даша. – Потом проголодаешься, а до обеда ещё далеко.
– Сама ешь свою дурацкую кашу! – Маша задрала курносый носик.
– Я и ем, – объявила Даша. – Очень вкусно! – она облизнула губы и с удовольствием показала собеседнице чистую тарелку.
– Машка-людоедка! Машка-людоедка! – повторял кудрявый мальчуган за соседним столом. – Она съела адвоката! Съела адвоката!
– Я не людоедка! – завизжала девочка, пустив из глаз солёные реки.
Даша смерила обидчика соседки по столу суровым взглядом, но тот никак не унимался. Она вздохнула,