вездесущий голос, который не позволяет избавиться от ощущений связанных с белыми больничными халатами. Голос, наполняющий мою жизнь ассоциациями, в которых мне отведена эпизодическая роль лабораторной крысы или лакмусовой бумажки. Он в отличие от досаждавшей мне в ночных кошмарах фигуры, не порождал безграничный ужас. Но ни на секунду не позволял избавиться от мыслей о том, что со мной что-то не так, не в порядке.
Едва ощутимый укус в плечо прервал беспорядочную череду рассуждений. Я попытался прихлопнуть наглое насекомое, ужалившее меня, но руки вдруг стали вялыми и непослушными, словно чужими. Зажигалка упала на паркет, и я повалился следом. Пол почему-то был мягким и упругим, словно хищная изморозь поглотила паркет и превратила его в дерматин.
В такие моменты, когда разум полностью отказывается воспринимать реальность, только объятия близкого человека дарили мне спасительный покой. К сожалению, ближе Виктории в моей жизни не осталось никого. Может быть, объятия той, другой, память о которой по-прежнему лихорадит сердечный ритм, способны были прекратить весь этот бред, раз и навсегда. Как знать? Задай я ей этот вопрос, не сомневаюсь, что она ответила бы: возможно, – как отвечала всегда, когда не желала спорить. И я не стал бы противоречить ей. Ведь все возможно, когда счастье есть.
– Правильная мысль.
Голос всегда радуется, когда мне, не смотря ни на что, удается мыслить позитивно.
Глава 3
– Давайте вернёмся к тому моменту, с которого, как Вы считаете, все началось.
Голос. Я вновь стою у окна, а за стеклом снег заметает надпись…
Кошмары не беспокоили меня после укусов странных насекомых никогда, а вот связь с реальностью терялась. Настырный голос словно обретал личность. Создавалось впечатление, будто я не проснулся и общаюсь с кем-то незримым во сне. Вика, наверное, еще на работе – из комнаты не доносится ни звука. Табачный дым мрачно клубится под потолком. Значит, просите вернуться…
– Да не к чему особо возвращаться. Я пил. Наверное, много и часто. Периодически бросал ненадолго. Встречался с девушками, выполнял какую-то работу… Жил, словно во сне. Годы шли. Мечты и надежды осыпались прахом. Все было напрасно. Что-то поселилось во мне. Я бы назвал это страхом. Он бушевал стихийно, словно лесной пожар. Страх потерять работу, страх не оправдать надежды, страх не встретить своего человека, страх никогда не познать отцовства… Все, за что я ни брался, было насквозь пропитано жуткой вонью ужаса. Потом появилась она…
– Страх отступил?
– Что? Нет! О чем Вы говорите? Страхи, напротив, множились. Например, я безумно боялся ее потерять. Смешно, ведь я никогда не обладал ею. Мне доставались лишь объедки с чужого стола. Крошки, которые удавалось похитить с обеденной скатерти тех, кому продолжала улыбаться удача.
Скрип зубной эмали вновь оборвал череду рассуждений. Надо обязательно рассмотреть, что за проклятое насекомое жалит меня. Непременно рассмотреть. Энтомология ещё никогда не была столь важной и необходимой