втра чуть свет.
Но не тут-то было. В ту ночь, как назло, началась буря. А бушевала она ровно три дня и три ночи. На четвертый день пошел Лесник на лыжах за продуктами в деревню. Дровосеку наказал дома оставаться, и чтобы нос из избы не высовывал. «Тебе опасно выходить наружу, – говорит, –ты тропинок здешних не знаешь, да и местные волки с тобой не знакомы. Как бы беды не приключилось». «Хорошо», – сказал на это Дровосек, думая, меж тем, по-своему.
Как только Лесник за порог, он –шапку-ушанку на уши, ноги в валенки – и вперед. Уж очень хотелось ему поскорей за работу награду получить в виде топора золотого. Обидным казалось ему, что в народе его Стальным Дровосеком почитали, а хотелось ему, чтоб – Золотым. Так хотелось, что аж зеленая тоска обуяла. А что золотой топор помощней стального в иных делах будет, люди тоже сказывали.
Вот идет Дровосек, а ветер вдруг как с цепи сорвался –загудел так, что деревья трещать начали. От низких туч потемнело вокруг. Волки завыли. Неуютно Дровосеку стало в незнакомом лесу –вот и поворотил он обратно. Скоро смеркаться начало. Ветер до костей продирает. Дровосек кое-как Лесникову заимку нашел –да бегом к ней. Чует, волки по пятам следуют. Успеть бы до двери доскакать, думает. Но заметил: окна светятся. Видно, Лесник уж домой возвратился. Дровосек ручку двери хвать, а ветер как рванет – и понесло бедолагу прямо с дверью в мутную темнотищу.
Все крепче в дверь вцепляется Дровосек, что есть мочи. Боится к волкам упасть в логово. А где оно, их логово – то лишь Леший знает. Потому не выпускал Дровосек дверной рукоятки из рук –как прилип.
Долго сказка сказывается, да не долго ночь длится. Светать стало. Глядит Дровосек: он уж не над лесом родимым летит. Внизу поля заснеженные сменились зелеными, желтыми и розовыми, то бишь с посевами разными. Реки голубые прихотливо извиваться принялись, а там и море синее появилось. В теплые страны, авось, занесло. Тут дверь и снижаться начала.
Бах!..
Дровосек открыл глаза, и тут же заледенел, видно, от страха. Над ним склонился бородач престарелый, да еще и с толстой палкой в руках. Ею стучит, ногами топает, ругается почем свет стоит: почто его в неведомый край доставили?
Дровосек по сторонам глядь: кругом пустошь с песчаными кучами, а между ними – зеленые ребристые мешки с иголками. Неподалеку табличка к столбу прибита. «Страна Кактусов» – нерусскими буквами написано. Что за притча?
«И что за дед рядом лютый?», –дивится Дровосек. Знаком тот старик, вроде, но… не Лесник.
Сам Дровосек кулем лежит, а дверную ручку крепко протянутой рукой сжимает. И понимает он вдруг, что находится на крыльце избы, не известной ему доселе. Неужели так с ней и летел, увлекаемый дверью? Вот дела, так дела… Дела как сажа бела.
Соображает потихоньку Дровосек, как все случилось. В сумерках, когда от волков удирал, видно, Лесникову дверь с чужой перепутал. Не за ту, вишь, рукоятку вцепился. И вот ее настоящий жилец нависает. Трясет над ним бородой, да до того белой, что, гляди, из нее снег повалит.
– Это твоей злой силой изба поднята и в пустыню переставлена?! – вопрошает.
Такого обвинения Дровосек не вытерпел.
От двери в миг отцепился да за топор схватился, что за ремень сыромяжный прицепил к себе при выходе. Слава лешему, уцелел топор в небесном путешествии. И со стальным топорюшкой за себя постоять можно! Дровосек успокоился и вежливо отвечал:
–Я по делу пойду, а вас слухать не стану, коли вы ахинею несете.
Встал, отряхнулся будто от мусора и пошел себе от злосчастной избы подальше.
Вдруг словно холод лютый его сковал, ажно руки захоли, и топор стальной сам по себе оземь брякнулся. Оборачивается Дровосек и видит: дед рукавицы скинул, трубой ладони составил и дует ему вслед так, что дыханием своим все в округе замораживает. Птицы с неба ледышками так и сыплются. Пурга началась, и град со сливу по ушанке заколотил.
«Хорошие сливы тот град на лице сделает, –подумалось Дровосеку. – Не простой, видно, мне спутник попался».
Остановился он, кое-как стылыми руками лицо загородил и речь такую завел:
–Уймись, дед, – говорит, – за ради царя нашего с царицею да с принцессой прекрасной в придачу. Оставь волкам свою ярость. Говорю как на духу тебе, что плохого в мыслях не имею и делать не собираюсь. То ветер окаянный созорничал – избу твою в страну эту кактусную со мной приволок и среди песков поставил.
–Так не разбойник ли ты будешь тогда, коль к дому моему тебя ноги принесли?
– Сказать по правде, и сам не знаю, на кой ляд меня в ту пору леший к чужой заимке привел. Поиграть со мной решил со скуки зеленой, как я думаю. Так я сам ни хухры-мухры, кого хошь перехитрю, перетоскую. Вина моя в том лишь, что не успел я разглядеть, как следоват.
Услышав отповедь, дед брови рассупил и посох к завалинке приставил. Что не виновен человек тот перед ним, смекает.
Поведал Дровосек в подробностях все как есть, и про задание Принцессы не утаил.
А дед ему и говорит:
– Повезло ж тебе, добрый молодец. Коли меня не обманываш,