в порядке не бывает, – сказал я. – Наверное, сегодня ему не хуже обычного. Нервничает. Для него потерять работу – катастрофа.
– А для кого иначе?
Мне предложили глотнуть еще бренди, и я не стал отказываться. Вкус уже не такой горький, так что я отважился произнести:
– Джули что-то расстроена.
– Я знаю, – кивнула жена.
– Знаешь?
Она пожала плечами:
– Ты же не забыл, как туго нам приходилось, когда мы все время были на грани банкротства?
По правде говоря, забыл. То есть про бедность нашу помню, а вот чтобы так туго приходилось…
– Она очень жестко обращается с Расселом.
– Знаю. Мы тоже друг друга не щадили.
– Когда это?
Лили не сразу ответила.
– Для меня это было ужасно, денег ни на что не хватало. Ты воспринимал это спокойнее. Расстроился только однажды, когда пришлось просить взаймы у твоего отца.
– Когда это было? – повторил я. Неприятное воспоминание шелохнулось, но привязать его к дате не получалось.
– Когда мы переезжали сюда. Аванс за книгу запаздывал. Мы боялись, что не сможем расплатиться с транспортной компанией. Твой отец перевел нам полторы тысячи, чтобы мы смогли вывезти вещи.
Вроде я начал припоминать:
– Но аванс пришел как раз перед нашим отъездом из Индианы. Мы вернули ему чек, не обналичивая.
– И задели его чувства.
– Чьи чувства? – спросил я, Лили не ответила, и я продолжил: – С какой стати это должно было задеть его чувства?
– Ты ясно дал ему понять, что не обратился бы к нему, если бы не был в безвыходном положении.
– Но мы были в безвыходном положении.
– И после этого ты отправил ему чек экспресс-почтой, как будто не мог допустить, чтобы этот клочок бумаги провел ночь в твоем доме. Или как будто, вернув его так быстро, ты мог стереть сам факт, что отец послал тебе деньги.
– Не думаю, чтобы он так это истолковал, – возразил я.
И в самом деле, я так не думал. Но странная вещь: чаще всего мы ссоримся из-за наших отцов. Я упорно предпочитаю отца Лили, она – моего. Вот основной источник неутихающего спора.
– Он слишком поглощен собой, чтобы тратить свои чувства на других. Не веришь мне, спроси мою мать.
– Она звонила, пока тебя не было. Просила заглянуть к ней завтра до ее отъезда.
– Так и сделаю.
– Ты не мне, ты ей это скажи.
– Ладно, – сказал я, сдаваясь. – Кстати, Джули говорит, я не замечаю, когда ты грустишь. Ты правда грустишь?
– Изредка.
– Когда?
Она поднялась и подошла ко мне, поцеловала меня в лоб. Ворот халата распахнулся, я увидел, что на Лили нет белья, и мне пришло в голову, что этот поцелуй, этот соблазнительный вид, густой, дурманящий аромат пены для ванны, который мне удалось учуять, – все это, возможно, не что иное как приглашение. Когда мужчина вроде Уильяма Генри Деверо Младшего спрашивает свою жену, бывает ли ей грустно, именно такое приглашение он жаждет получить вместо ответа. Такие вещи случаются между мужем и женой, даже