и книг.
Нет. Видеть нутро стола, лежа под ним, неописуемо. Выемки, изгибы, углы, шершавые доски, надписи изготовителя, засохшая жвачка.
Ты видела людей с подобной идеально ровной оболочкой и, одновременно, с шершавыми, нелицеприятными, замусоренными внутренностями.
Люди–столы.
Поднимаясь в привычный мир ровных столов, ты применяешь это новое для тебя знание к шкафу, стулу, кровати.
Люди – предметы интерьера.
Ты сама – предмет интерьера.
Когда же завод, выпускающий людей-мебель, поймет, что вся его продукция является браком?
Ты идешь на кухню налить воды. Это снова случилось. Ты не помнишь, какой сегодня день, число, месяц, время года. Вокруг тебя смутно знакомая обстановка, будто ты уже где–то видела это.
Лето.
Спасибо, окно.
Июль. Десятое. Вторник.
Спасибо, календарь на стене.
Бледное испуганное лицо, спутанные русые волосы, размазанная тушь и синяки под глазами.
Нет, не спасибо, зеркало на двери.
Щелчок замка. Кроме тебя в квартире еще кто–то. И он двигается в твоем направлении.
– Нэнси?
Спасибо, кто-то.
Мужчина стоит в дверном проеме, с тревогой оглядывая тебя. Его лицо так знакомо. И, в то же время, есть в нем что-то чужое.
– Нэнси, это я. Доран.
Тебе это ничего не говорит.
– Как ты тут оказалась? – незнакомец пытается что-то выяснить.
– Я лежала под столом.
– Нэнси…
Незнакомец Доран медленно подходит и пытается обнять тебя.
Чужим людям довольно просто проявить к тебе тот или иной метод успокоения. В то время как истинно близкие по-настоящему не смогут найти действий и слов, которые смогут поддержать.
Ты, что есть сил, кусаешь Незнакомца Дорана за руку и бежишь в ту комнату, с которой все началось.
Слышны крики на кухне.
Ты прячешься под столом.
Спасибо, стол.
Слышно, как Доран гремит в ванной в поисках аптечки.
Слышно, как Доран заходит в комнату.
– Нэнси.
Он постоянно повторяет твое имя. Будто сам боится, что в следующий раз не вспомнит его.
Он садится на корточки перед столом. На его предплечье след от зубов, из которого сочится кровь.
– Я обработал рану. Все хорошо, не бойся. Расскажи, что ты помнишь.
Ты пытаешься понять, помнишь ли вообще что-то. От безуспешных попыток вытащить из своей головы хоть какие-то картинки, ты впадаешь в панику и начинаешь плакать.
Потому что не помнишь ничего.
– Нэнси. Не нужно плакать. Давай начнем сначала. Вспомни меня. Я – Доран. Мы познакомились с тобой на спортплощадке. Это место – твой дом. Мы живем здесь больше года. Есть сдвиги, Нэнси?
Прости, Доран, но все пусто.
Его вздох сожаления.
– В этот раз еще хуже, чем обычно. Я разрываюсь, Нэнси. Что мне делать? Если я расскажу о твоем реальном состоянии, нам снова придется пройти обследование. И я не думаю, что оно покажет хорошие результаты. Что же делать?
Доран обхватывает свое лицо руками, и ты больше не можешь разобрать его шепот. С тобой что-то не в порядке? Кажется, он имел в виду это.
Ты вылезаешь из-под стола и берешь Дорана за руки, отрывая их от его лица.
– Ты поможешь мне вспомнить?
– Всегда помогаю, Нэнси…
А позже ты вспомнишь.
Что ты – Нэнси Морган. Ты страдаешь приступами амнезии и расстройством личности. Тебя выписали из психиатрической клиники под опеку твоего друга-врача Дорана после того, как он смог ввести в заблуждение персонал, сообщив о видимом улучшении твоего здоровья.
Ты – Нэнси Морган. И твоя жизнь катится к чертям.
Глава 3
Если теряешь интерес ко всему, то теряешь и память. (И.В. Гете).
Глава 4
Солнечный июньский день. Воскресенье.
Нэнси Морган стоит на спортплощадке, разглядывая окружающих ее людей, и замечает компанию мужчин поблизости. Он пасуют друг другу мяч.
Нэнси вглядывается в их лица, но не может найти знакомого. Все кажется ей чужим. Нэнси тяжело вздыхает и разворачивается, чтобы уйти.
Ее настигает мяч ударом в голову.
Нэнси летит вперед и падает на колени. Раздаются взволнованные выкрики. Кто–то подбегает к ней и сильным рывком, хватая под руки, ставит на ноги.
– Все в порядке?
Нэнси кивает.
Мужчина, не отпуская цепкого хвата, перемещает Нэнси на скамью. Его напарники по игре обступают место происшествия. Мужчина осматривает колени и голову Нэнси.
– Да