и посмотрела на отца с суровой пытливостью.
– Настало? – пробормотала она про себя. – Оно глядит глазами, оно заговорит голосом этого человека.
Последовавшее за тем молчание прервал мой отец, обратившись к управляющему.
– Видите, Дермоди, – сказал он, – вот мой сын у вас в коттедже, когда ему следует быть в моем доме.
Он обернулся и поглядел на меня. Я стоял, обняв маленькую Мери и терпеливо выжидая своей очереди говорить.
– Джордж, – сказал отец с суровой улыбкой, свойственной ему, когда он сердился и хотел скрыть это, – ты дурачишься. Оставь этого ребенка и ступай со мной.
Теперь или никогда настало время для меня высказаться. Судя по моей наружности, я был еще ребенком. Судя по моим собственным чувствам, я мгновенно превратился в мужчину.
– Папа, я рад, что вижу вас опять дома, – сказал я. – Это Мери Дермоди. Я люблю ее, и она любит меня. Я хочу жениться на ней, когда это будет удобно для мамаши и для вас.
Отец расхохотался. Но я не успел разинуть рта, как его настроение снова изменилось. Он заметил, что Дермоди также позволил себе посмеяться. Внезапно он пришел в неописуемую ярость.
– Мне говорили про это проклятое дурачество, – сказал он. – Только я не верил до сих пор. Кто вскружил глупую голову этого мальчугана? Кто поощрил его стоять, обнявшись с этой девочкой? Если это вы, Дермоди, то хуже такой работы вы не делывали в жизни.
Он обернулся ко мне прежде, чем управляющий мог сказать что-либо в свое оправдание.
– Слышишь, что я говорю? Я приказываю тебе выпустить из рук девочку Дермоди и идти домой за мной.
– Хорошо, папа, – ответил я. – Но позвольте мне потом вернуться к Мери.
Несмотря на свой гнев, отец буквально оторопел от моей смелости.
– Твоя дерзость превышает всякое вероятие, юный идиот! – вскричал он. – Вот я тебе что скажу, ты никогда более не переступишь порога этого дома! Здесь тебя научили неповиноваться мне. Тебе вбили здесь в голову то, что не следует знать мальчишке твоих лет, скажу более, что порядочные люди не допустили бы тебе узнать.
– Прошу извинения, сэр, – вмешался Дермоди очень почтительно, но очень твердо в то же время. – Много есть такого, что хозяин в горячности имеет право сказать человеку, который ему служит. Но вы зашли за пределы ваших прав. Вы стыдили меня, сэр, в присутствии моей матери, при моем ребенке.
Мой отец прервал его.
– Можете избавить меня от остального, – сказал он. – Я вам уже не хозяин, вы мне не слуга. Когда мой сын вертелся около вашего коттеджа, чтобы амурничать с вашей дочерью, долг предписывал вам запереть дверь перед его носом. Вы не выполнили вашей обязанности. Я уже не имею к вам доверия. Я даю вам месяц срока, Дермоди. Вы должны оставить это место.
– Позвольте отказаться от месячного срока, сэр, – ответил он. – Вы не будете иметь случая повторить то, что сейчас сказали мне. Я пришлю вам мои отчеты сегодня вечером. Завтра я оставлю службу у вас.
– В одном мы согласны, – возразил отец. – Чем скорее, тем лучше.
Он