оттого и спрашиваю я тебя, Елька Конь: а надобен ли ты нам в походе суровом? Чем докажешь ты своё право идти с нами на дело лютое, в подземелье страшное с целью наиважнейшей? Говори.
Елька в ответ затараторил, сбиваясь, словно его вдруг прорвало после долгого тягостного молчания.
– Так я, это… у меня к Черепу Чёрному тоже просьба есть. А пока идём, я проводник вам буду в темноте той, подземной! Кроме ж меня никто тьму не видит на сто шагов вперёд, аки свет белый. А потом, я ведь по части замков мастер: любой открыть – плёвое дело! Ты сам знаешь, Чурляй: родитель мой, вечная ему память, вор был первостатейный, а когда его купцы споймали да и забили, тому уж десятый годочек, я среди всех-прочих выбран был братвой лихой завместо его сундуки-лабазы хитрой фомкой да отмычкой открывати. Возьмите меня! А я за дело наше души не пожалею, вот!
– Не убедил. – Чурляй вынул из голенища нож и потрогал большим пальцем остриё. – Замки я и сам вскрывать горазд. А тьма – что нам тьма? Факелы зажжём. Нет, Елька. Видно, без тебя обойдёмси.
– Слово заповедное! – Закричал Елька, пятясь. – От папашки! Он его мне передал! Оно, слово-то, заговор, каковой на клады наложен, снимает! Не убивай меня, Чурляй! Я вам пригожусь!
– Про слово Сивирятя упоминал. – Лютобор даже головы не поднял, клинок полируючи. – И про то ещё баял, что слово сокровенное одни только настоящие воры знают. Не врёт он, Чурляй. Надо его с собой брать.
– Ну, надо, так надо. – Чурляй спрятал нож. – Теперича дело за малым. Умник, что карты читать умеет, у нас имеется: Нечай Голован. По воинскому делу спец – Лютобор. Вор, чтоб замки вскрыть, да заговор снять – Елька. Про себя тоже скажу: я карту добыл и вас собрал, тоже не просто так. У меня к Чёрному Колдуну Навиславу свой счётец имеется. Про брата моего, Бурляя, слыхали?
– А то. – Лютобор голову от клинка поднял, и уважительно произнёс. – Знатный был богатырь. Самого Талыбугу-хана в честном бою порубал.
– Знаем брата твоего. – Подтвердил Голован. – И про беду с ним слыхали.
– Его Колдун Чёрный, Навислав проклятый, в камень обратил! – Ляпнул, и, как всегда, невпопад, Елька. – Мстить будешь, да?
Лютобор отложил оселок и отвесил Ельке увесистый подзатыльник.
Елька с подзатыльника того полетел вверх тормашками, и лишь кряхтел теперь от боли, под куст закатясь.
– Отныне за каждо лишне говорение получать будешь от меня лично. – Пообещал Лютобор. – На первый раз при малейшей болтовне выбью передни два верхних зуба. Не поймёшь урока – остальные. А ежели и это не вразумит, уши отрежу. Уяснил? Если да, то кивни молча, и рот отныне открывать будешь, когда я разрешу.
Елька поспешно закивал, стенания свои разом прекратив.
Нечай Голован тем временем карту изучил со всей тщательностью.
– Ну? – Тихо спросил Чурляй Голована. – Что скажешь?
– А скажу я, Чурляй, – не соврал тебе Сыромяга. Семь ключей шифрованных