ла. С шипением открылась крышка. А через двадцать минут Андрей открыл глаза.
Ощущения были крайне неприятными. Тело ломило, конечности еле двигались, периодически накатывались тошнота и слабость, страшно хотелось есть. Но двигаться пока было нельзя. Организм оправлялся от шока, проверял своё состояние, испуганный неестественной остановкой, продлившейся более чем три года. Андрей подвигал руками и ногами, осмотрелся. Глаза ещё не привыкли к темноте, но в свете, идущем из камеры, Андрей заметил первую неполадку. Побарабанил по погасшей лампочке на установке. Видать, проводок отошёл. Надо будет починить. Здесь важна любая мелочь, что-то упустил – и ты уже никогда не проснёшься. Такие случаи уже бывали, когда из-за халатности или по неосторожности люди оставались навсегда замороженными в капсулах. Кого-то сжигали, а кого-то оставляли в надежде на то, что наука что-нибудь придумает. Но в её нынешнем состоянии… Пустые надежды. Андрей не мог себе представить, каково это – вечно находится в крио-сне. Пустота… Здесь она ощущалась как одно мгновение, в течение которого ты куда-то падаешь, а затем просыпаешься в камере. Но если ты заморожен навсегда… Что тут можно ощущать?
Мысли текли неспешно, пока Андрей растирал себе руки и ноги. Вскоре он почувствовал в себе достаточно сил, чтобы встать. Ухватился одеревенелыми пальцами за края капсулы, поднапрягся и вылез наружу. После обволакивающей тело плёнки, принимающей температуру тела, окружающий воздух казался холодным. Андрей стоял, покачиваясь, и осматривался. Пару минут назад всё было совсем по-другому. Для него. А вот на самом деле вокруг минули уже три года. За это время лампочки в коридоре погасли, лишь одна слабо моргала вдалеке, около кабины пилота. Оттуда же шёл противный запах, кисло-тухлый, довольно стойкий. Андрей подметил, что всё вокруг было покрыто толстым слоем пыли, хотя система контроля воздушной среды должна содержать корабль в идеальной чистоте. Значит, очередная поломка. Но всё потом. Сейчас Андрею хотелось узнать лишь одно, но сделать это мешало своё же тело. Оно пока плохо слушалось, восстанавливало свои нервные связи и отлаженные мозговые команды. Но скоро пойдёт. Вот дали о себе знать мочеиспускательные рецепторы, но рефлекс на удержание, слава богу, работал. Андрей решился попрыгать, устоял, а затем неуверенной поступью, держась за стены, двинулся к кабине пилота. Дверь с каким-то механическим лязгом открылась перед ним. Его взору предстала обычная картина. Приборная панель завалена всяким мусором, вроде кипы бумаг, на которых он вёл расчёты, внутренности очередного электронного планшета, тюбики из-под питательной смеси, грязных тарелок из-под еды. Дорогие кончено, настоящее стекло, продать бы мог за бешеные деньги… Но это память… Самое неприятное – на кресло вылилась кружка рыбьего жира, которым медики советовали заправляться перед каждым погружением в крио-сон. Но Андрею не хватило сил допить эту жуткую гадость, купленную за месячную зарплату у контрабандиста. Так и оставил на приборной доске. Растяпа…
Всё недовольство мгновенно исчезло, едва он увидел сквозь мутное окно космос. С самого раннего детства, с того момента, когда впервые вылетев к звёздам на отцовском флагмане Андрей увидел космос, до сегодняшнего дня, когда он вышел из крио-камеры, он не мог устать от этого зрелища. Глубокий, гипнотизирующий чёрный вакуум, сияющий мириадами цветов, звёзд, видений. Полный неукладывающихся в уме тайн, откровений, загадок.
С сожалением оторвав взгляд от глубин космоса, Андрей открыл потайное отделение в приборной доске и бережно вытащил оттуда свёрток. Развернул и осмотрел. Кажется, всё в порядке. Отлично. По его прикидкам, эта штука тянула на три тысячи листов. Сумма астрономичская. На «Свалке» с руками оторвут, ведь это – самый настоящий очиститель воды, найденный им в последней ходке к Альдебарану.
Андрей – диггер, Копатель, искатель артефактов. На старом, разбитом корабле он рыскает по бывшим местам обитания человека в поисках чего-то стоящего. Совершает отчаянные межзвёздные перелёты, собирая всякий хлам и продавая на барахолке, чаще всего за гроши. Но вот попалось что-то стоящее, на месте гибели крейсерского флагмана в Альдебаране. Уцелевший очиститель, который, возможно, спасёт целый район на «Свалке».
Андрей бережно упаковал и спрятал свёрток обратно. Сейчас это самое дорогое, что есть на его корабле. Диггер снова бросил взгляд в космос и замер. Впереди Земля. Родная. Голубеет. Он одним движением смахнул всё на пол, накрыл какой-то тряпкой жирное кресло и принял управление в свои руки. Месяц назад корабль вынырнул из гиперпространства и набирался энергии. Теперь – очередь капитана вести корабль курсом на родную планету. Точнее, не прямо на неё, а чуть ближе. На «Свалку».
Смотреть на это ржаво-коричневое сооружение было больно. Это – последнее место обитание человека, его резервация, как вида. Сорок лет назад, подумать только, всего сорок, состоялся контакт человечества с иноземной цивилизацией. Это было пиковой точкой в истории, ибо было и последней. В полгода иноземцы покорили землян, разрушили города, сократили численность до десяти миллионов и забросили на новую орбитальную станцию. Флот пытался сопротивляться, в решающей битве погиб отец Андрея на своём флагмане, остатки по всей Галактике догнали и добили… Человечество, брошенное без любых надежд на