на победителей, а на взъерошенных, мокрых воробьёв. Волосы торчали клочками, бледные лица, отрешённый взгляд и круги под глазами. Они пережили аортокоронарное шунтирование. Сгорбленные фигуры в специальных послеоперационных корсетах появлялись в коридоре с утра на третий-четвертый день после операции. Своим видом они пугали новеньких.
Путь на кухню лежал через левое крыло отделения, в палаты которого привозили после реанимации. В правом крыле размещали новых пациентов.
Металлические скобки, скрепляющие грудину после операции, не давали расправиться во весь рост. Еле держась на ногах, слабые, они медленно шли, опираясь одной рукой на стенку, а другой на медсестру. Порой им помогал молодой врач, бравший на себя дополнительные дежурства.
Так началась новая жизнь. С первого шага, с тревоги, и надежды выкарабкаться. Быстрее выйти из отделения своими ногами, преодолев этот рубеж. Те новенькие, кому предстояло пережить похожее совсем скоро, порой не выдерживали. От страха скакало давление, темнело в глазах и всё привлекательней становились народные средства. В палатах правого крыла шептались о чудодейственных свойствах хрена, черной редьки и чеснока, припоминали родственников живших до ста лет без таблеток и операций. Сетовали и переживали, порой уходили из отделения накануне операции и минуя несколько пропускных постов, обретали секундную радость.
Часто смотрели в окна и думали о своем. Небо виделось пациентам кардиологии неприветливым.
После полудня 24 марта 2017 года в Москве начался снегопад. Большие пушистые хлопья летели и налипали на окна.
–Сергей Владимирович!
–Минутку!
Лариса Николаевна села напротив заведующего. Тот хмурился, в третий раз пересматривая график операционной на завтра.
Отделение давно стало его вторым домом. Здесь он задерживался за полночь. Каждый прооперированный находился у него под наблюдением. Лариса Николаевна работала кардиологом в этом отделении около двадцати лет. За это время она видела десятки тысяч встревоженных глаз.
–Что случилось Лариса Николаевна? – спросил он, положив график в папку.
–Четырнадцатая палата! Анализы плохие, белок сильно падает, – пояснила она, протягивая результаты. – Критически падает. На этой фразе она чуть стянула очки вниз и вопросительно посмотрела на него.
–Тогда пойду убеждать, – ответил он. Затем взял в руки новый бейдж для предстоящей конференции с надписью "Сергей Владимирович Королёв – Заведующий сосудистой хирургией". Знакомясь с ним, или видя его фамилию и имя в заявленных лекторах, каждый вспоминал его тёзку. Того самого, Сергея Королёва.
Говорят, что случайности не случайны. Космос – необъятный, полный тайн, пугающий, удивительный и бесконечно прекрасный. Для кого-то космос измеряется галактиками. Для кто-то исчисляется биением сердца.
После операции всё только начиналось в реанимации. Какие-то голоса велели дышать, запрещали закрывать глаза, когда так хотелось спать. Первый выход в коридор – первая победа.
После этого приходило время самостоятельных прогулок в обнимку с капельницей.
Голос Сергея Владимировича звучал в палате убедительно и мягко, обнадеживая н успокаивая.
–Почему отказываетесь от еды?
–Не хочу, не могу здесь есть! Хочу домой!
–Вам нужно есть, чтобы выздороветь и вернуться домой! Внутривенно кормить сложно.
Александра Николаевна вздохнула и спросила: “А почему я в палате одна и где моя медсестра?”.
–Скучно Вам одной? Татьяну позвали в реанимацию, скоро вернётся. Завтра, у Вас будет хорошая соседка. Есть важное задание на этот вечер. Нужно съесть десять ложек бульона.
Сергей Владимирович заботился о каждом пациенте, кто оказывался под его крылом. И люди верили в своего врача и в себя. Никакие настойки – ни хрен, ни чеснок, ни редька, смешанные в разных пропорциях, не очистят забитые сосуды.
День прошёл быстро. На улице разыгралась метель, и ветер бился в окна.
В коридоре было слышно мерное мурчание мониторов с редким пугающими трелями алярмов. Порой загорались сигналы вызова в палату. Время близилось к полуночи. Заведующий шёл по коридору. С Ларисой Николаевной они назначили питательную смесь внутривенно. Он беспокоился. Прошло два дня после операции.
–Как Вы Александра Николаевна? Вот зашёл, как обещал.
–Спать совсем не хочется.
–Попробуем снотворное? Спать нужно! Восстанавливать силы. Скажу медсёстрам?
–Да! Тани опять нет.
–Сейчас вернётся, подождите. Ночью она будет с Вами.
–Хорошо! На улице холодно?
–Очень! Холодный март выдался.
Они поговорили о том, о другом и через пять минут Сергей Владимирович вышел из палаты. На улице он взглянул на небо. Чёрное-чёрное, совсем без звёзд.
Есть удивительное в жизни каждого человека. Удивительное общее. Все мы видим небо, а что там дальше и как оно устроено… Кто это знает доподлинно. Вот