иваемся с преградами и подставами, лажаем, болеем, не получаем того, чего хотим, переживаем тысячи «можно было и лучше» и «жаль, что так вышло». Так или иначе, но в дерьмо наступает каждый, поэтому можно либо считать, что это на счастье, либо найти способ делать это пореже.
К жизни
Я прожил пятьдесят лет, сорок два из которых пытался разгадать загадку жизни, а в течение последних тридцати пяти вел дневники, записывая в них подсказки к этой разгадке. Записи об успехах и неудачах, о радостях и горестях, о поразительном и о смешном. Тридцать пять лет я осмысливал, вспоминал, распознавал, собирал и записывал то, что меня восхищало или помогало мне на жизненном пути. Как быть честным. Как избежать стресса. Как радоваться жизни. Как не обижать людей. Как не обижаться самому. Как быть хорошим. Как добиваться желаемого. Как обрести смысл жизни. Как быть собой.
Я делал записи не для того, чтобы запомнить события, а наоборот, чтобы их забыть. Я боялся заглянуть в прошлое, встретиться со своими тогдашними мыслями, заранее опасаясь, что они мне не понравятся. Не так давно я наконец-то набрался смелости и перечитал все то, что написал за тридцать пять лет о том, кем я был в последние пятьдесят. И знаете что? Мне понравилось. Я смеялся, я плакал, я понял, что мне запомнилось много больше, а забылось гораздо меньше, чем я предполагал.
Что же я там отыскал? Всевозможные байки, жизненные уроки, которые я выучил и о которых забыл, стихи, молитвы, предписания, ответы на вопросы, заметки о вопросах без ответа, подтверждение некоторых сомнений, вера в то, что важно, всякие теории относительности и множество бамперок[1]. Я обнаружил постоянство в своем подходе к жизни, которое приносило мне удовлетворение и тогда, и сейчас.
Я обнаружил основную тему.
Тогда я собрал все свои дневники и отшельником отправился в пустыню, где начал писать то, что сейчас перед вами: альбом, записки, историю своей жизни.
То, что я видел, о чем мечтал, к чему стремился, что давал и что получал.
Взрывы истины, которые неумолимо сотрясали мое жизненное пространство.
Договоренности с самим собой – и те, что я исполнил, и те, которые соблюдаю до сих пор.
Все это – мои взгляды и впечатления, чувства и ощущения, достойные и постыдные.
Благостыня, истина и красота жестокости.
Посвящения, приглашения, вычисления и восхождения.
Увертки, ловкие и не очень, и безуспешные попытки не намокнуть, танцуя между каплями дождя.
Ритуалы и испытания.
Все в пределах или за пределами упорства и уступок, на пути к науке удовлетворения великим экспериментом, который называют жизнью.
Хочется верить, что это не горькое лекарство, всего лишь пара таблеток аспирина, а не больничная койка, экспедиция на Марс без полетного удостоверения, поход в церковь без того, чтобы рождаться заново, смех сквозь слезы.
Любовное послание.
К жизни.
Иногда, чтобы продвинуться вперед, надо вернуться. Вернуться, но не ради того, чтобы предаваться воспоминаниям или гоняться за призраками прошлого. Вернуться, чтобы понять, откуда ты пришел, где был, как оказался ЗДЕСЬ.
Как я оказался здесь?
На человеческом родео я заработал немало шрамов. Иногда получалось хорошо, иногда плохо, и в конце концов я привык наслаждаться и тем и другим. Расскажу-ка я кое-что о себе, чтобы было понятнее, в чем дело.
Я младший из трех братьев, сын родителей, которые дважды разводились и три раза вступали в брак. Друг с другом.
С детства мы говорили друг другу: «Я тебя люблю». Искренне.
В десять лет я налепил переводную татуировку, и за это меня выпороли так, что задница посинела.
Когда я в первый раз пригрозил, что уйду из дома, родители собрали мне рюкзак.
Отец не присутствовал при моем рождении. Он позвонил маме и сказал: «Только очень прошу, если родится мальчик, не называй его Келли».
Всю жизнь больше всего на свете я хотел быть отцом.
Я научился плавать, когда мама столкнула меня в реку Льяно – либо сорвусь с водопада в тридцати ярдах ниже по течению, либо выберусь на берег. Я выбрался на берег.
Я всегда первым до дыр протирал коленки в суперпрочных джинсах «тафскин».
Два года подряд я получал больше всех красных карточек в детской футбольной лиге (до 12 лет). Я был вратарем.
Когда я начал ныть, что мои единственные кеды старые и немодные, мама сказала: «Не канючь, а то познакомлю тебя с безногим мальчиком».
В пятнадцать лет меня шантажом вынудили заняться сексом. Тогда я свято верил, что секс вне брака – прямая дорога в ад. Сейчас я всего лишь смею надеяться, что это не так.
В восемнадцать меня избили до беспамятства, швырнули в автофургон и надругались надо мной.
В мексиканском городке Реал-де-Каторсе