шелка. Приказчик снял ее с полки и развернул чуть ли не во весь прилавок.
У Могусюмки глаза блеснули. Лицо его, круглое, доброе и серьезное, зарделось.
– Сколько аршин отрезать? – весело спросил Санка.
Могусюмка посмотрел на приказчика, потом на Захара и задумался, наморщив лоб. Вдруг он повернулся и спокойно пошел из лавки: видно, был не в духе.
– Эй, стой, обожди! – крикнул Санка. Бойкий торгаш, он никого не боялся, когда имел хороший товар под рукой, и не желал упускать случая познакомиться поближе с Могусюмкой, чуя, что дружба с ним пригодится. – Поди-ка сюда! Да иди, иди, подходи, не бойся. Акша йокх?[20]
– Йокх! – решительно ответил Могусюм и покосился на шелк. В добром и кротком на вид башкирине трудно было угадать отважного удальца.
– Ну ничего… Мы тебе желаем уважение сделать, как много слыхали про тебя. Я тебе отрежу материи, а деньги, когда будут, привезешь или передашь мне через своих. Ты только посмотри, ну, посмотри, какой товар! Якши, что ль?
– Ладный! – мотнул головой башкирин.
Санка отрезал конец в аршин десять, свернул, подал:
– Держи, скоро бусы привезем, кольца… Приходи бабе выбирать…
Так и отпустил Санка на свой риск десять аршин малинового шелка. С тех пор Булавин не видал Могусюма. «Не может быть, чтобы обманул он приказчика… Ну да бог с ним! Это, может, и к лучшему».
Начались заводские пашни.
– Нынче заводские тоже больше хлебов засеяли. Прошлый-то год на этой поляне пустошь была, – заговорил Иван.
– А у вас больше сеют?
– У нас больше. Хотя сказать, что много, нельзя. Вот нынче в степи повидали с тобой хлеба!.. Недаром степной хлеб дешев…
Низовцы не только пашут землю, но и рубят лес, для завода и промышленников возят руду, осенью жгут уголь в огромных «кучах», а зимой возят его в коробах на завод. На низовских богачей батрачат башкиры. Заводская беднота ищет в Низовке кусок хлеба, трудится там за харчи.
По манифесту и по новым законам бывшие горнозаводские крепостные делились на два сословия: на мастеровых и сельских работников. Крестьяне окрестных деревень, Низовки и Николаевки, в недавнем прошлом такие же крепостные, как и заводские, записаны были в сельские. Они стали пахотными крестьянами и получили у завода землю в аренду. Появились в Низовке богатенькие. Некоторые низовцы стали кабалить башкир. Некоторые искали золотишко, зимой ходили на лис и на белок. Были богачи, которые все это старались скупать, чтобы перепродавать.
Заводские жили похуже низовцев.
После манифеста они не хотели принимать уставную грамоту, по которой следовало мастеровым платить за землю, считая землю эту своей собственностью. Земля нужна была им прежде всего, чтобы косить сено и кормить скот. Почти все пахали, сеяли хлеб, и это было большим подспорьем. Деньги, даже самые малые, были в те времена редкостью в кармане заводского. Объявили, что придется ему самому платить за покосы, и за пашню, и даже за ту землю, на которой