о за западную черту горизонта. Парню казалось, что светило делало это неохотно. Оно старалось зацепиться своими последними лучами за небосклон, окрашивая облака в оранжевые, фиолетовые и жёлтые цвета. «А зачем солнцу спешить на Запад? – думал он. – Там у людей и так много радостей, а проблем намного меньше, чем здесь, на его родной земле. И солнце стремится своим долгим, волнующим закатом хоть как-то скрасить его серые будни». Позади двадцать восемь лет пути в спешке, в суете. А что дальше? Есть ли у него перспектива сделать что-то достойное, стоящее для себя, семьи? Что он может сделать для государства, которое стремительно падает в пропасть нищеты и разваливается на глазах? Ведь совсем недавно это государство вместе с народом под руководством коммунистической партии строило коммунизм. А сегодня здесь людям выдают талоны и карточки на продукты и товары, по которым человеку, например, полагается бутылка водки и две бутылки вина в месяц. И это русскому человеку! Смех, да и только. Но люди не дураки, вспомнили про самогонку. Появились разные невероятные самогонные аппараты, появилась и поддельная водка из спирта. Что он может сделать для государства, которое загнало народ в очереди за внезапно появляющимися подачками то в одном, то в другом магазине, где люди вырываются из рамок приличия, достоинства и приобретают озлобленность к правителям и друг к другу? Негодование усиливалось, когда люди видели, как разного рода начальнички, партийные лидеры приобретали дефицитные товары с чёрного хода, из-под прилавка. Конечно, в связи с этим, не могли не зародиться в «подполье» частные предприниматели, которые, используя сложную ситуацию в стране, стали делать большие деньги, хотя за это строго преследовались уголовным законом. А ведь частный бизнес мог вывести страну из кризиса, наполнить прилавки магазинов, колхозных рынков дешёвыми продуктами питания и промышленными товарами. Но вместо этого предприимчивые люди попадали в тюрьму с клеймом спекулянтов, подрывающих экономические устои общества. Виктора удивляла абсурдность действий государства в этих, как и во многих других вопросах. Но особенно Никитина поразили другие события, происходящие в стране, о которых он даже и подумать не мог. Но это происходило на его глазах. В прошлом году он был на экскурсии в Риге и стал свидетелем, как несколько местных мужчин, встретившись, поприветствовали друг друга взмахами рук, как это делали фашисты. Виктора, у которого дед погиб в Великой Отечественной войне, возмутило это до глубины души. Он тогда подумал: как такое возможно в стране, победившей фашизм и потерявшей более двадцати миллионов человеческих жизней в борьбе с извергами? Он этого не мог понять, хотя знал, что прибалтийские республики давно стремятся выйти из состава Советского Союза, и многие их политики и граждане с ненавистью относятся ко всему русскому. Это чувствовалось даже при покупке товаров в магазинах. Иногда продавцы делали вид, что не понимают русский язык. А ведь уровень жизни в этих республиках был намного выше, чем в других. Никитин подумал: очевидно, в государстве наступает кризис и во взаимоотношениях с субъектами политического союза, всё рушится и вместе совсем рушится главный показатель государства – стабильность: стабильность в экономике, в политике, рушится вера людей в завтрашний день. В данной ситуации верхам что-то срочно надо предпринимать. Если он, простой человек, это понимает, то там, наверху, где много умных людей, тем более должны видеть эти проблемы и что-то делать для спасения государства. А он чем может помочь стране? Добросовестным трудом за копейки на заводе, который на ладан дышит? Или выкрикиванием лозунгов на праздничных демонстрациях типа «Да здравствует Коммунистическая партия Советского Союза – руководящая и направляющая сила общества!»? Теперь Никитин считал, что эта сила как раз и обессилила страну. Получался парадокс. В партию приходили самые достойные граждане страны, и, казалось бы, с ними действительно можно было построить коммунистическое общество, но новые члены растворялись среди старых партийцев, все исправно платили членские взносы и добросовестно голосовали по повестке дня, спущенной сверху, веруя, что решают важные государственные дела. Но решали не они, а решали те, к кому стекались потоки членских взносов. И создавалось такое впечатление, что некоторые из тех, в лучшем случае, некомпетентны в управлении государством и обществом, в худшем – враги своего народа. Никитин, рассуждая об этом, думал: а что он может сделать в своей любимой стране хотя бы для себя? И был в растерянности. Виктор не знал ответа на этот вопрос. А ведь сначала всё складывалось неплохо. Он родился в СССР, в глухой деревушке на западе России, вдали от цивилизации. Родители и сейчас там живут и гнут спины за копейки на колхозных полях и фермах, не думая об отдыхе. Их мир крутится возле районного и областного центров и своего сельского Совета. Свою жизнь они полностью посвятили детям. У Виктора был ещё старший брат Коля, который, поколесив по стране и не прижившийся в областном центре, вернулся в родную деревню. В последнее время он стал злоупотреблять спиртными напитками, особенно после того, как расстался с сожительницей. В отличие от брата, Виктор не курил и редко позволял себе выпить стаканчик-другой вина, следил за здоровьем и поддерживал мускулистую форму тела. Спортом он увлёкся во время срочной службы в армии в танковых войсках,
