Николай Ильинский

Ветвь Долгорукого


Скачать книгу

шно и надоедливо кричали чайки, которые серебристым клубком носились над водой и прибрежной полосой неведомой гребцам земли. Земля эта их и радовала и пугала. Радовала потому, что людям удалось купить на Кипре старое и, вероятно, краденное у местных рыбаков суденышко, с наступлением сумерек быстро отчалить от берега острова, боясь, что рыбаки хватятся и начнут искать краденое, и если найдут – покупателям несдобровать: никто не станет разбираться – купили они лодку или похитили.

      Несколько дней и ночей разгневанный Посейдон кидал их суденышко с волны на волну, грозя сбросить ее в пучину, но в какую-то минуту бог моря сжалился над беглецами и не захватил их в свой плен, а пугал путников, словно выраставший из воды, берег неизвестностью, тем, что их там ждет. Хотя крестоносцев давно уже не было, земля не содрогалась от битв и не рдела от крови так густо, как было прежде, однако на ней продолжали властвовать многочисленные шайки разбойников – и мусульман и христиан, и язычников, и многих других верований и племен, густо населявших Палестину.

      Лодка медленно пошла к песчаной отмели, которая на несколько метров отделяла море от крутого берега. Под дном зашуршала галька, и человек, стоявший на корме, нетерпеливо и даже как-то нервно махнул рукой, первым шагнул по колено в воду и вышел на землю. Это был грек Пантэрас.

      – Нам сопутствует удача! Одиссей вернулся в родные края! – радостно воскликнул он, ударив себя в грудь кулаком и подняв вверх широко расставленные руки, будто пытался обнять с благодарностью неизвестную землю. – Вот она, долгожданная!..

      – А где же твоя Пенелопа? – насмешливо спросил латинянин Десимус, оттолкнул от себя надоевшее весло, встал и, перешагнув борт, поставил в воду обутые в сокки[1] ноги. – Только Пенелопы нам теперь и не хватает.

      Но Пантэрас не обратил внимания на шутку Десимуса, а сделав серьезным лицо и сложив у груди ладони, стал медленно и протяжно читать молитву:

      – Патер имон[2] о ен тис Уранис[3]! Агностито то Ономо[4], эльтато и василиа су[5], тенистито то гелима су[6], ое ен Урано ке Эпигас[7].

      Пантэрас, как и тысячи других европейцев, чья жизнь сложилась не так гладко, как хотелось бы, решивший найти и поймать птицу счастья вдали от родной Эллады. Если нет такой птицы в Афинах или Салониках, почему бы ей не быть на Земле обетованной?

      Вслед за греком на сушу, отряхнув с ног воду, выбрался Десимус, актер, которому наскучили роли на подмостках театров Рима, возмечтал сыграть, может быть, самую главную роль в стране, отвоеванной крестоносцами у магометан. Десимус был невысокий, в отличие от Пантэоаса, щупловатый, с бородой, завитой в локоны, в пышном парике, как и полагалось у артистов Рима. На сцене они старались быть высокими, поэтому кроме париков на ноги они надевали еще громоздкие деревянные подставки высокой до 20 сантиметров, так называемые котурны, кстати, перенятые у артистов Греции. А вне сцены римские чудодеи любили ходить в сокках. Латинянин сделал театральную позу, поднял правую руку, но не стал читать молитву, а звонким голосом запел нечто из сыгранных им прежде пьес:

      – Легат! Я получил приказ войти с когортой в Рим, по морю к Порту Итию, а там – путем сухим! – И довольный Десимус залился торжествующим смехом. Встав в позу военачальника, Помпея или Цезаря, он сделал лицо серьезным, указал рукой на землю, топнул ногой и произнес: – И вот я здесь!

      Полный восторга и чувства победы он продолжал свою речь:

      Там, в этом Древнем Риме, все от любви пьяны:

      и юные гетеры, и почтенные матроны,

      и всем легионерам уже не до войны!

      Бои ведутся ближние и в них доспехи лишние,

      Не злобствуют Нероны и напрочь замолчали Цицероны,

      такая тишь, такая гладь,

      патриции рабов уже заставят помолчать,

      у всех в сердцах любовь!

      И латинянин вновь громко, с сарказмом рассмеялся.

      Не захотел отставать от латинянина и грек. Его тоже переполняла радость: во-первых, оттого, что все-таки удалось убежать с Кипра, где, казалось, бандит на бандите сидит и бандитом погоняет, а во-вторых, он наконец-то исполнил мечту – добрался до страны, о которой так много размышлял, ночей не досыпая, все думал, думал, как попасть на Святую землю, не как все авантюристы, жаждавшие легкой наживы в чужих краях, а хотел попасть в страну, где крестоносцы совершали, по его мнению, подвиги, сравнимые с подвигами Геракла. Увидеть еще невиданное, узнать новое, услышать еще неслыханное. Его интересовали и философия, и история, и география, и народы, которые жили далеко за пределами его любимой Эллады. И Пантэрас тоже, но не так театрально, как Десимус, для этого он не обладал даром артиста, однако на свой лад хрипловато, не очень складно запел:

      – Ты не мучай циклопа, моряк Одиссей!

      Торопись лучше к женщине верной своей,

      Как умеет она третий год развлекает гостей.

      Но