зашел в комнату, зажег свет.
– Французские духи… Зеркало… Однако. Кто такая?
В ответ на вопросительный взгляд Зарубина Пустовойт загадочно улыбнулся и тоже вошел в Наташину комнату.
– Ты же сам потребовал срочно подготовить документацию по участку. Вот мы и подкинули ее в помощь Голованову.
– Симпатичная? – начиная догадываться, попробовал уточнить Зарубин.
– Если бы ты знал, как я рад твоему вопросу. Это я к тому, что лучше иметь дело с грешным начальником, чем с ходячей добродетелью. Есть на что опереться.
– Не советую опираться на чужие грехи. Ненадежная опора.
– Самая надежная, уверяю тебя. Что касается твоего вопроса – очень даже. Вдобавок, кажется неглупа. Да ты ее должен знать. Прозябала в отделе прогнозирования. Попросилась сюда, сказала, что хочет заняться настоящим делом. Наташенька Южакова… То есть Наталья Степановна. Не помнишь?
Отстранив своего заместителя, Зарубин вышел из комнаты, подошел к накрытому столу, одним глотком опустошил содержимое налитого Пустовойтом стакана. Многое из происходившего с ним за последние дни вдруг стало для него совершенно очевидным. Не все, конечно. Предстояло убедиться окончательно.
– Давно она здесь?
– Второй месяц. Этот шикарный стол наверняка ее рук дело. Голованов бы палец о палец не ударил. Почувствовал себя незаменимым в этом углу. Во всяком случае, старается быть таковым. Хоть какая-то опора для самоуважения. За сорок, а все еще начальник абсолютно бесперспективного участка. Это с его-то способностями. А как хорошо начинал. Предупреждаю – с ним будет нелегко.
– Знаю.
– Вы, кажется, друзьями когда-то были?
Зарубин, не ответив, направился было к входной двери, но вдруг увидел лежащие на лавке цветы. Поднял, даже понюхал.
– Откуда здесь цветы?
Улыбку на лице Пустовойта сменило непритворное удивление. Даже растерянность.
– Цветы? Какие цветы? Не должно быть никаких цветов.
Зарубин отыскал на полке у входа какую-то банку, наполнил ее водой из стоявшего рядом ведра:
– Надо в воду поставить, а то пропадут…
Пристроив цветы посередине накрытого стола, он повернулся к растерянно уставившемуся на них Пустовойту и нарочито начальственным тоном спросил:
– Не пора ли созывать местное население? Времени у нас в обрез.
– Времени у нас вагон и маленькая тележка. И останется еще для приведения в порядок личных дел.
– Не понял, – нахмурился Зарубин.
– Это у меня поговорка такая. Когда я вижу, что события начинают выходить из-под контроля, позволяю себе расслабиться и немного отдохнуть.
Неожиданно для собеседника он улегся на нары, с удовольствием вытянулся и закрыл глаза. Но уже через несколько секунд сел и, не открывая глаз, снова задал почему-то так взволновавший его вопрос:
– Странно, откуда цветы?
– Почему это так тебя беспокоит? Мало ли что…
– Вот именно – что? Тысячу раз зарекался – в важных делах ни на кого