четыре тарелки, источающие пар и приятный аромат, в руках. Протянул по очереди одну за другой три тарелки. Приняла. Детям раздала. Мальчик проснулся, за еду жадно принялся, проголодался – растущий организм, ему нужно. Девочка тоже есть принялась, нехотя, без аппетита. Мужчина поднялся, уйти собрался.
– Останься, пожалуйста.
На меня посмотрел – глаза темные, как угольки, недельная щетина редкая. Кивнул. Снова рядом на циновку присел, согнутые в коленях ноги скрестил, размеренно жевать принялся, глядя вдаль.
– Что там?
– Где?
– Куда ты сейчас смотришь.
– Там братья наши погибают, а мы здесь.
Без выражения произнес он.
– Ты меня в этом винишь?
Головой качает, сам вдаль по-прежнему смотрит.
– Нет, брат за вас просил, вас мне доверил, я не мог отказать, не могу его подвести. Сказал, довезу – значит довезу.
– Но ты бы там предпочел сейчас быть, с ним?
– С ними со всеми, с братьями.
Вздохнул, паузу выждал.
– Хочешь знать, почему тогда я здесь?
– Да, расскажи.
– Я ему как себе верю, даже больше – в себе сомневаться могу, в нем никогда.
– Почему! Кто он, я имею в виду кто на самом деле?
– Я не знаю. Мы познакомились одиннадцать лет назад, в Диких Землях.
Дети рядом притихли, слушают настороженно. Солнце к горизонту опускается, задержаться разве не желает, рассказ необычный послушать? Люди вокруг поодаль сидят, притихли – за ужином вечерним светилом любуются, в мысли свои каждый погружен.
– Он еще подростком был, но уже седым, тело искалеченное, знания великие в нем были, многое умел, знал о многом. Мы племенем тогда там жили, кто откуда. Кто с полуночи изгнанный, кто с Атолла – кто выжить смог, там и оседали. Места более-менее безопасные находили, да и оседали. Мест таких в Диких Землях немного, там радиация везде, где ее нет – животные дикие, лютые. Чтобы обезопаситься приходилось вместе держаться – племенем. Наше племя самое крупное было, тогда. Главарем, или вождем, был огромный бешеный изгой, по имени Рувек. С полуночи, кажись, его изгнали, или он сам бежал. В племя прибился, быстро вожаком стал – прежнего вождя убив. Претендентов на его место он тоже уничтожил.
– Но ты не похож на больного, или на мутанта. За что тебя изгнали?
– Я уже там родился и вырос, другой жизни не знал, только слышал, от приходящих людей.
– А что потом, с вами было?
– Времена те вспоминать трудно – вожак злой был, своевольный. Зашибить мог любого, просто не в духе пребывая, любую женщину силой взять мог, закона не было никакого тогда – только воля его. Время голодное было, племя слабое, мужчины хоть и были, но не воины и не охотники. Чтобы не помереть и день лишний протянуть друг друга ели, кто слабее – того и в котел. Вымирали, одним словом.
Кажись, к горлу подступило, зачем я про это спросила?
– Ты что тоже?
– Осуждаешь?