в сторону Китая. Небо постепенно заволакивалось космами гари, и солнце потускнело.
Две собаки, сопровождавшие обоз, поджали хвосты и поглядывая на людей растерянно-жалостливыми глазами, попрятались под телеги. Лошади тревожно всхрапывали и нервно мелко подрагивали кожей. Оставалось ждать и надеяться, что естественный водораздел не даст огню захватить в качестве пищи лес на этом берегу и все обойдется. Пожары в тайге-страшное бедствие, не щадящее ни зверя, ни птицу, ни человека. Каждый понимал, если пламя перейдет на эту сторону, спасения не будет никому.
Подъехал на лошади хорунжий Захарьин:
–Слава богу ветер не в нашу сторону, глядишь и обойдется. Но ты, Храпов, все ж таки предупреди своих, кои впереди, чтоб в оба глядели за берегом и чуть что- одной ногой здесь. Будем тогда деревья рубить, пожар то верховой.
Урядник развернул коня и скрылся за увалом.
В томительном ожидании прошло около часа. Столбы дыма стали как- будто проходить стороной. Наконец прискакал гонец от Храпова с сообщением, что опасность миновала и можно двигаться дальше. Спустившись в пойму реки, люди увидели на другом берегу бесконечные остовы обугленных, дымящихся деревьев. Кое-где, на черной от гари земле, вырывались языки пламени, пожиравшие остатки кустарников и травяной растительности. Двигаться дальше, переправившись через реку, сегодня не имело смысла: до наступления темноты вряд ли бы успели пройти пожарище и найти нормальное место для ночевки; поэтому Колесов распорядился стать биваком здесь, на берегу, благо корм для лошадей и вода здесь были.
Воспользовавшись ранней остановкой казаки со стрелками организовали целую охоту на рыбу. Спустившись вниз по течению и перегородив реку в узком месте волосяными сетями, стали загонять в нее рыбу, швыряя в воду палки, камни и создавая невообразимый шум, двигавшийся медленно в сторону сети. Пойманной рыбы, кеты, с избытком хватило для всего отряда. К вечеру была готова душистая, наваристая уха. Колесов с Захарьиным сидели отдельно, около небольшого костерка, и слушали Степана, которому рыбалка навеяла далекие воспоминания:
–Помню мальчонкой еще был, годов так тринадцати – четырнадцати, и батюшка Ваш, царство ему небесное, покойничек Андрей Яковлевич с Вашим дядюшкой, братцем Вашей матушки, Георгием Михалычем, как-то собрались на ловлю рыбную, на Кубань- реку, и меня с собой взяли . А там, на этой самой Кубань- реке, значит , по-осени бо-о-о-льшие ловли казаки устраивали. Собирались со всей округи по нескольку сот человек, выбирали промеж себя атамана на эти дни, чтоб ,значит, порядок во всем был, да чтоб рассудить смог, если чего доброго спор какой возникнет. Ловили осетра, белугу, ну и сома, хотя особо, надо сказать, он и не ценился. Налавливали впрок, чтоб на зиму хватило, а поэтому и живали на берегу по несколько дней. А с нами, надо сказать ,еще и пес был, Джоном звали. Почему Джоном- не знаю. Джон да и Джон. Кудлатый такой волкодав, кавказских кровей. Вот прибыли мы на Кубань; народу видимо невидимо.