сроку было время, чтобы в выходные выехать за город. Я знаю, вы перестраховываетесь, чтобы больше заработать на пациентах, был уверен, что самочувствию жены ничего не угрожает в ближайшие два дня.
– Согласно диагнозу, вашей жене показано плановое кесарево сечение. Вы понимаете, что плана уже никакого не будет? Ваша уверенность в собственных ощущениях и негативное отношение к врачам могут плохо закончиться.
– Так сделайте что-нибудь. Я плачу вам такие деньги, что вправе требовать квалифицированную помощь. Вызывайте другого врача, да хоть господа Бога, но спасите мне жену и ребёнка, иначе я вас по судам затаскаю, – срывался он на крик.
– Молитесь! – глаза Виктории стали тёмно-синими. – Везите мамочку в операционную. Даю две минуты. – Ну что, Александр Борисович, – обратилась она к интерну, – будешь ассистировать, читай и одевайся. Анестезиолог и неонатолог на месте, можно работать.
– Как она решилась рожать с таким букетом диагнозов? – обменная карта перешла в руки анестезиолога.
– Олег Николаевич, сегодня многое зависит от тебя. Ты уж постарайся удержать её.
Пока анестезиолог разговаривал с пациенткой, шли последние приготовления. Сама процедура «кесарева сечения» занимает от пятнадцати минут до получаса, если все показатели в пределах нормы. На этот раз операция затянулась. Малыш появился на свет без проблем. Неонатолог оценил состояние новорождённого в восемь баллов, а вот у роженицы начались проблемы с отделением плаценты.
– Пять единиц окситоцина на глюкозе. – Олег Николаевич, внимательно следи за давлением и потерей крови. – Будем ждать.
– Вика, ты рискуешь. Давление падает, кровопотеря близка к критической. Кто мог предположить врастание плаценты. Удаляй её вместе с маткой, – волнуясь, сказал Климов.
– Не говори под руку. Закончил с ребёнком, позвони Светлане Андреевне, пусть будет в курсе. Врастание частичное, а «близка» – это наш шанс. Звони, а я начну, помолясь.
– Виктория Сергеевна, вспомни Андрея Степановича и у тебя всё получится, – поддержал её анестезиолог. – Я всё контролирую. Женщина знала, на что шла, хотя, как раз этого, она и не ожидала. Просила сделать выбор в пользу ребёнка.
– Саша, думай, что мы принимаем обычные роды. Создай мне это положение. Расширитель! – Пальцами левой руки она широко развела половые губы, а кисть правой, сложила и ввела во влагалище, а затем в матку. Спазм маточного зева сильно сдавил руку, что сделало невозможным дальнейшую манипуляцию. Спустя пару секунд, это стало возможным. Она определила край плаценты и начала осторожно отделять её от стенки матки, работая двумя руками из разного положения. Работа была почти ювелирная. Дело двигалось медленно, но двигалось. Нельзя было допустить травму стенок. Она извлекла отделившийся послед за пуповину, удалила сгустки крови, тщательно проверила полость матки. – Начинаем шить, продолжить окситоцин, восстанавливаем кровопотерю, – она подмигнула интерну. – Как дела, Олег Николаевич?
– Давление в пределах нормы при такой кровопотере. У тебя есть десять минут, а ей понадобится после наркоза отдых минимум на сутки.
– Она их заслужила. Спасибо ей, что сумела нам помочь, – Виктория продолжала работать, волнение прошло и привычное дело спорилось. – Всем спасибо, – снимая маску, говорила она.
– Сейчас два часа сорок минут. Операция закончена, – глядя на «учителя», улыбнулся интерн. – Осталась бумажная работа. Я все пометки сделал.
– Олег Николаевич, будешь сдавать смену, навести нашу мамочку. Думаю, ей будет полезна твоя консультация. Кажется, ты ей понравился в беседе. К таким людям относятся доверительнее, чем к тем, кто их режет. А мы с Александром Борисовичем займёмся писаниной. – Они вышли из операционной и заметили мужчину, о присутствии которого Петровская забыла. – Саша, ты иди. Я совсем забыла о папаше. – Виктория присела на диван рядом с мужем пациентки, который этого даже не заметил, проведя здесь второй час. Он сидел, обхватив голову руками, и покачивался, словно успокаивая себя. Доктор осторожно положила свою руку ему на плечо. – Успокойтесь, папочка. Поздравляю вас с сыном. У вас прекрасный малыш. Сейчас ваша жена спит, а часов через четыре-пять вы можете её навестить и познакомиться в детском отделении с сыном, – чуть похлопывая своей рукой по его плечу, говорила она. – Пока жена будет спать, и вам следует отдохнуть. Поезжайте домой и не волнуйтесь.
– Спасибо, Виктория Сергеевна. Извините меня за резкость. Это от волнения. Почему она будет спать так долго? С ней точно всё в порядке?
– Сейчас она под анестезией. Дайте ей время отдохнуть. Были некоторые особенности, которые встречаются редко. Я расскажу вам о них, когда вы придёте в себя. Мне нравится, когда муж так искренне переживает за жену и ребёнка, очень нравится, когда женщина приходит сюда одна, а уходит вдвоём с малышом. Всё у вас будет хорошо. Ваша жена очень рискованная женщина, но, думаю, вы сможете прийти к нам ещё раз, – улыбнулась она, поднимаясь и направляясь в ординаторскую, где её ожидал «ученик» и неонатолог Климов. Пока она заполняла протокол операции и карту пациентки, коллеги приготовили чай.
– Ты