отчаянно вспыхивает в мозгу, и непослушные пальцы переламывают стерженек морилки – той самой, что я приготовил еще у дороги.
Острые нечеловеческие клыки мелькают у меня перед лицом. А потом сознание гаснет – словно кто-то нажал выключатель…
Очнулся я от прикосновения ладони. Вздрогнул, открыл глаза. И увидел над собой лицо девушки.
«Что за кукла?» – удивилось сознание. Но тут в мозгах прояснилось, и память подсказала ответ.
Я сморщился.
– Ты как? – встревоженно прошептала девушка.
Дурацкий вопрос.
– Хреново, – отозвался я откровенно. И кое-как сел.
Повернулся и увидел рядом тело толстого упыря – с раздробленной башкой, словно в нее несколько раз пальнули в упор. Хорошо смотрится, оптимистично. «Попробуй теперь регенерировать, козел!»
– Это ты его… уделала?
– Ага, – выдавила девушка.
– Молодец, – я попытался встать, но голова до сих пор кружилась, и пришлось опять неуклюже опуститься на землю.
Сейчас, вот маленько отдохну. Осмотрюсь…
Черт!
– Где второй? – хрипло выпалил я.
– Там, – махнула она ладонью, – Когда рыжий упал… этот, Рафик, он будто окаменел – как статуя…
«Ну да, ведь морилка сработала!»
– …А я… сначала тоже боялась шевельнуться, а потом… – ее подбородок задрожал.
Только истерик нам не хватало.
– Как тебя зовут?
– К-ка… Катя, – всхлипнула она.
– Очень приятно. А меня – Глеб. Значит, когда их вырубило, ты подняла пистолет и прикончила рыжего. А чернявый…
– Он вдруг начал шевелиться…
«Прыткий, гад!»
– И ты в него тоже пальнула? Умница!
– Он упал там, в кустах…
– Хорошо, Катя. А сейчас помоги мне подняться!
Опираясь на ее плечо, я обрел вертикальное положение. И скривился от тупой боли в боку – ребро треснуло или что похуже?
Мир вокруг завращался бешеной каруселью. Я сделал шаг, качнулся в сторону дерева и обнял ствол. Пару мгновений отдыхал, справляясь с тошнотой.
Да, в этот раз «ускорение» далось мне нелегко. Но это мелочь. Куда хуже то, что пришлось истратить единственную морилку…
Я повернул голову. Снова увидел тело другой, мертвой девушки.
Отпустил ствол дерева, шагнул ближе. И почудилось, ее широко раскрытые глаза глянули на меня с немым укором. Я поднял клочья сорванной с нее одежды и прикрыл ее лицо. Кое-как укрыл обнаженное тело – хотя сейчас в этом было мало смысла…
Ей уже все равно.
К ней никто так и не пришел на помощь…
– Глеб… Они… как звери.
– Хуже. Намного хуже, – взял висевшую на сучке куртку мертвого упыря и накинул на вздрагивавшую Катю. Она прижалась ко мне и опять всхлипнула. Я неловко погладил ее волосы:
– Ну-ну… Все ведь позади.
Очень на это надеюсь. Во мне боролись досада и жалость – рвущая душу, недостойная трикстера. «Последняя морилка… Но ведь не зря?»
Забрал