наслаждаясь видами. Парень внимательно разглядывал отдыхающих, а затем, бросив опустевший стаканчик в урну, направился к пожилой японской паре. Пять минут улыбок, поклонов и расхожих фраз, и супруги стали владельцами акварельного пейзажа с видом на город, а юноша – обладателем небольшой, но приятной суммы наличными.
В тот момент никто не предполагал, как отразится на судьбе участников истории это простое, на первый взгляд, событие: ни шустрый паренек по имени Вальтер, продавший картину; ни его приятель Ларс, кисти которого принадлежала акварель; ни японская чета, купившая симпатичный рисунок в память о маленьком северном королевстве, в котором удалось побывать на старости лет.
Впрочем, все происходит так, как и должно произойти.
Несколькими часами ранее студент художественной академии Вальтер Кунц пребывал на склоне горы, с которой открывался замечательный вид на город. Шел третий день акварельной практики.
Его одногруппники разбрелись по склону в поисках интересных ракурсов. Вальтер, считая, что вид одинаково хорош отовсюду, устроился рядом с другом, мрачноватым белобрысым типом по имени Ларс Альберг. Тот, зная болтливость Вальтера, хотел было возмутиться такому соседству, но, когда друг поклялся, что болтать не будет, махнул рукой и углубился в работу.
Город, лежащий внизу, был похож на детский конструктор. Маленькие, утопающие в зелени домики с красными крышами, море с белыми росчерками катеров – все это худо-бедно перекочевало на лист. После этого терпение Вальтера кончилось, он зевнул, завалился в траву и принялся разглядывать облака. Когда и это наскучило, отправился взглянуть на труды коллег.
Ларс, пребывая в собственном мире, создавал очередной шедевр. Отвлекать его Вальтер не стал, посмотрел и тихонько удалился.
Староста и активистка Мириам, как всегда пышущая энергией, дописывала третий набросок и, судя по настрою, собиралась сделать еще штук десять. В ответ на ее замечание, что «кое-кому стоит заняться делом», Вальтер чмокнул подругу в щеку и двинул дальше.
Подружки-веселушки Эмма и Эва встретили его парой отменных пейзажей и порцией свежих сплетен. Здесь Вальтер задерживаться не стал, боясь попасть в словесный водоворот, грозящий любому, кто вовремя не исчезнет из поля зрения этих особ. Сам он тоже любил поболтать, но, по сравнению с ними, мог бы прослыть молчуном.
Самая далекая представительница группы, Тина, едва удостоила его взглядом. Работа ее тоже показалась Вальтеру недружелюбной, но он решил промолчать, понимая, что в его комментариях здесь не нуждаются.
И только одно творение осталось недоступно пытливому взору – красавчик Дэнис, как обычно весь в белом, с видом памятника самому себе, развопился, стоило направиться в его сторону.
«Ах, так!» – подумал Вальтер. И, возвратившись к своему этюднику, поглядывая на поганца, навалял рисунок №2, который получился намного интересней первого. Показать никому не успел – позади раздалось покашливание и саркастичный голос произнес: «Да, Кунц, как я погляжу, вы в своем репертуаре. Если уж вам захотелось изобразить своего сокурсника в столь первозданном виде, давайте поговорим об анатомии».
Что и говорить, профессор Хайнц не питал любви к студенту Кунцу. Зато боготворил анатомию, поэтому бедняге Вальтеру пришлось выслушать подробнейшую лекцию о том, почему его персонаж – уродец (с этим утверждением Вальтер спорить не стал).
«Живопись – серьезная дисциплина, – заявил напоследок профессор, и красноречиво добавил: – Не каждому она по плечу», – после чего с важным видом отбыл в сторону Ларса.
Ларс Альберг ходил у профессора в любимчиках, что тоже комплиментов не гарантировало, а дружба Ларса и Вальтера лишь подливала масла в огонь.
Глядя Ларсу через плечо, профессор долго разглядывал его рисунок, затем нехотя произнес: «В принципе, неплохо. Для вашего приятеля, но не для вас, Альберг. Я бы на вашем месте переписал».
Сказав это, он сдернул очки и, гордо задрав подбородок, двинулся инспектировать других студентов.
– Ну и кто из нас в своем репертуаре? – усмехнулся Вальтер, глядя ему вслед.
Он посмотрел на Ларса – физиономия того выглядела невозмутимой. Решив, что по шее получить не грозит, Вальтер приблизился, уставился на работу друга и принялся искать хотя бы одну причину, по которой рисунок стоило бы переделать. Не нашел. Ларс не зря считался лучшим студентом факультета.
– Если тебе «переписать», то мне не стоит и браться, – подытожил он.
– Это тебе и хотели сказать, дурень, – заявила возникшая рядом Мириам.
– Я-то здесь при чем?
– Хайнц считает, что ты на Ларса плохо влияешь.
Вальтер собрался ответить, но тут вмешался сам Ларс:
– Хватит.
Вальтер и Мириам замолчали.
– И что будешь делать? – поинтересовался Вальтер, выждав пару минут для верности.
Ларс пожал плечами и принялся снимать работу с планшета.
– Перепишу.
– А эту куда?
– Не