м свете и так далее. Он никогда не танцует, а что касается крыльев, то какая ему от них польза в угольном погребе? Он домосед, домашний эльф – смотреть особенно не на что, даже если бы вы его увидели, чего вряд ли произойдет, он всего лишь маленький старичок, с четверть метра ростом, одетый во все коричневое, с коричневым лицом и руками, и в коричневой фуражке с козырьком. Как мышь, он прячется по углам, особенно по углам кухни, и выходит только после наступления темноты, когда никого нет, и поэтому иногда люди называют его мистером Никто.
Как я уже сказал, вы вряд ли когда-нибудь его увидите.
Как я уже сказал, вы вряд ли когда-нибудь его увидите. Я, конечно, никогда этого не делал и не знал никого, кто бы это делал, но все же, если бы вы отправились в Девоншир, вы услышали бы много забавных историй о домовых вообще, и поэтому я могу также рассказать вам о приключениях этого конкретного Домового, который принадлежал семье, за которой он следовал из дома в дом, причём очень преданно, в течение многих лет.
Многие люди слышали его – или предполагали, что слышали, – когда в доме раздавались необычные звуки. Звуки, которые, должно быть, исходили от мыши или крысы – или от Домового. Но никто никогда не видел его, кроме детей, трех маленьких мальчиков и трех маленьких девочек, которые утверждали, что он часто приходил поиграть с ними, когда они были одни, и был им самым лучшим другом в мире, хотя он и был очень старым человеком… ему было не меньше сотни лет! Он был полон веселья и озорства, был способен на всевозможные трюки, и самое главное, он никогда не причинял никому вреда, если они, конечно, этого не заслуживали.
Домовой жил под большим угольком, в самом темном углу подвала, который никогда нельзя было беспокоить. Почему он выбрал именно это место, никто не знал, и как он там жил, никто также не знал, как и чем он жил. За исключением того, что с тех пор, как семья помнила себя, за дверью угольного погреба всегда стояла миска с молоком для ужина Домового. Возможно, он пил его, а возможно, и нет: во всяком случае, на следующее утро миска всегда оказывалась пустой. Старая кухарка, которая всю жизнь прожила в семье, никогда не забывала накормить Домового ужином, но в конце концов она умерла, и на ее место пришла молодая кухарка, которая была очень склона все забывать. Кроме того, она была беспечной и ленивой, и ей не нравилось каждый вечер ставить миску молока в одно и то же место для мистера Никто. Как она говорила, она не верила в Домового, ведь она никогда его не видела. А видеть – значит верить. Поэтому она смеялась над другими слугами, которые выглядели очень серьезными, когда ставили миску с молоком на место так часто, как только могли.
Но однажды, когда Домовой проснулся в свое обычное для пробуждения время – в десять часов вечера – и огляделся в поисках ужина, который на самом деле был его завтраком, – он ничего там не нашел. Поначалу он не мог себе вообразить такого пренебрежения и принялся искать свою миску с молоком – теперь она не всегда стояла в одном и том же углу, – но тщетно.
– Так дело не пойдет, – сказал он и, будучи очень голодным, начал бегать по угольному погребу, чтобы посмотреть, где он и что сможет найти. Его зрение было столь же острым в темноте, как и на свету – как у кошки, – но ничего найти не удалось – даже картофельной кожуры, или сухой корки, или хорошо обглоданной кости, такой, какую терьер иногда приносил в угольный погреб и оставлял на полу, – короче говоря, ничего, кроме кучи углей и угольной пыли. Но, понятно, что даже Домовой не может есть такого.
– Нет, не могу я этого вынести, это совершенно невозможно! – сказал Домовой, затягивая пояс, чтобы его бедное маленькое нутро не чувствовало себя таким пустым.
Он так долго спал – кажется, около недели, как обычно, когда нечего было делать, – что, казалось, готов был съесть свою голову, или свои сапоги, или что угодно.
– Что же делать? Поскольку больше никто не приносит мне ужин, я должен пойти и раздобыть его сам.
Он говорил быстро, потому что всегда очень быстро думал, и принимал решение за минуту. Конечно, у него был очень маленький ум, как и всё его тело, но он использовал его на сколько мог, и, в конце концов, был неплохим стариком. В доме он никогда не причинял вреда, а часто наоборот приносил пользу, потому что распугивал всех крыс, мышей и черных жуков. Но не сверчков – они ему нравились, как и старой кухарке: она говорила, что они очень веселые создания и всегда приносят удачу в дом. Но молодая кухарка терпеть их не могла и обычно заливала кипятком их норы или ставила для них тазы с пивом с маленькими деревянными мостиками до краев, чтобы они могли подняться, упасть туда и… утонуть!
Так что в безмолвном доме не было слышно даже пения сверчка, когда Домовой высунул голову из двери угольного погреба, которую, к своему удивлению, обнаружил открытой. Старая кухарка запирала ее каждый вечер, но молодая кухарка оставила этот ключ, а также ключи от кухни и кладовки, болтаться в замке, так что любой вор мог проникнуть внутрь и бродить по всему дому, оставаясь незамеченным.
– Ура, вот так удача! – воскликнул Домовой, подбрасывая кепку в воздух и выпрыгивая на кухню. Она была совершенно пуста, но в очаге еще горел огонь – просто так, – и на