Лезвие смеха. Дарья Вячеславовна Морозова

pty-line/>

      Самое трудное в том, чтобы не дать андроиду-полицейскому повода для подозрений, это пройти мимо него мимолётом с максимально естественным выражением лица.

      В любой другой день Михаил с лёгким сердцем миновал бы обманчиво неподвижных роботов и даже не повёл бы бровью. Но не сегодня. Сегодня ТОТ САМЫЙ ДЕНЬ. Ощутив прилив крови к лицу, молодой мужчина в строгом деловом костюме и хорошем пальто с высоким воротником поёжился словно от холода и поспешно подтянул маску с подбородка до переносицы.

      – Спокойно, – приказал он сам себе. – Уймись, иначе всё пропало.

      Замечали ли Вы, когда сильно ждёшь чего-то, то время тянется словно патока и никакие дела не способны полностью отвлечь от подсчёта часов? И даже если понимаешь, что ожидание того стоит, человеческая природа берёт своё.

      Черный монитор вместо лица у андроида рябил цифрами и мерцающими геометрическими фигурами: велась беспрерывная и бесперебойная работа по наблюдению за гражданами и пресечению «инцидентов». Таковыми могла быть даже пренебрежительная гримаса или неуместная ухмылка, которые сочтут за «нарушение принципов толерантности», «неглижирование эмпатии» или «злонамеренный отказ от желания принимать установленные нормы». Не «злонамеренного» деяния Кодекс административно-уголовных законов общественной морали не знал.

      Принятый в 2057 году всеми странами, он стал единственной догмой. Призванный объединить мир, Кодекс по сути установил тиранию, спасения от которой не было. Андроиды-полицейские зорко следили за его выполнением. В 2063 году им было предоставлено право уничтожать виновных без доставления на суд.

      17 сентября 2073 года Михаил Жаров готовился нарушить все возможные правила, установленные Кодексом. Как он это делал до этого 5 сентября, 26 августа, 4 августа и ранее.

      Нет, не стоит думать, будто его интересовали плотские утехи. Всевозможные формы телесной близости были узаконены и разрешены. По сути всё было разрешено и все были вольны делать, что угодно, за исключением таких мелочей, как, например, шутить.