лица, на щеках виднелась длинная щетина. Волосы были не человечьи, а волчьи.
Под шубой виднелись тёплый свитер и толстые штаны с начёсом. Словом, на первый взгляд он мало чем отличался от остальных волколаков. Такой же высокий, мускулистый, только глаза его злобно не горели. Скорее были наполнены тоской и одиночеством. Его полуразвалившийся забытый всеми дом стоял где-то на краю леса, спрятавшись за деревьями, чтобы его точно никто не мог найти. Он потерял стаю, потерял друзей и опору, смысл жизни. И всё, что ему доставляло удовольствие, это добыча пропитания.
Оглядевшись вокруг, мужчина побрёл не спеша вперёд, шурша засохшими листьями. Вокруг не было ни одного живого существа. Но любопытные взгляды всё равно чувствовались. Они украдкой смотрели из-за деревьев, тумана, травы. Голосов с каждым шагом становилось всё больше, шёпот становился всё громче, а девичье хихиканье уже начинало надоедать. Это значит, что скоро он зайдёт в центр густого леса.
Но, как уже говорилось, ничего живого тут не было, причём очень давно. Тут обитает нечто другое. И это место нечто другое. И этот мир называется Навь.
Здесь всегда холодно, серо и туманно, идеальное место, чтобы загрустить и завыть на луну от безысходности.
Постепенно стали появляться силуэты лесных жителей, словно они стояли за подвешенной простынёй и играли с ним в прятки. Будто присматривались, принюхивались к старому, но давно забытому члену семьи.
Вот маленькие девочки сидели на высоких ветках и весело хихикали, смотря сверху вниз на волколака. Их головы украшали венки из цветов, а платье были сделаны из огромных листьев, которые держались с помощью тонких и длинных стеблей, переплетённых между собой в толстую верёвку. Девочки беззаботно болтали маленькими босыми ножками.
Одна наклонилась к уху своей подруги и что-то прошептала, от чего та засмеялась ещё сильнее, наклонив голову на бок, и посмотрела на незваного гостя, слегка прищурив глаза от удовольствия.
Мужчина нахмурил брови. Они будто потяжелели от его густоты. Задрав голову, волколак злобно зарычал на них, заставляя постыдиться своего поведения. Те запищали, поднялись с места и бесшумно побежали вдоль ветки, словно они были воздушными облачками, которые затем растворились в воздухе.
По всему лесу начало разноситься эхом девичье пение. Оно было нежным и мелодичный, тонким и сладким, как журчащий ручей. Нельзя было определить, откуда именно оно шло, иногда казалось, что песня играла прямо в голове, а иногда мерещилась отовсюду.
Где-то вдалеке девушки в белых сарафанах плясали вокруг костра. Они будто были невесомыми, летали, едва оттолкнувшись от земли. Движения были плавными, синхронными, гибкими, словно это были не девушки, а тростинки на ветру. Воздушный белоснежный сарафан с узорами придавали этим прекрасным созданиям ещё больше лёгкости.
Мужчина посмотрел им вслед, ещё пару секунд полюбовался красотой девичьих движений и побрёл дальше, даже не захотев поговорить с ними.
Ни жены, ни детей, ни внуков. В его пустом доме обитает лишь скука, пыль, посуда, которую моют по настроению. Волк был уже не молод для создания семьи. Да и не встречал он ещё ту, которая создаст уют и будет радовать глаз своей красотой и улыбкой. Тем более при подобных мыслях его одолевали чувства вины перед супругой. Как так, они столько прожили вместе душа в душу, воспитывали детей. А он возьмёт и всё это перечеркнёт.
Но волк ещё не был так стар для одиночества. Для бредовых бормотаний, отшельничества, оханья и аханья. В нём ещё осталось щепотка любви, которой он хотел с кем-то поделиться. А никого не было, и от этого хотелось плакать.
Пение в лесу не прекращалось, скорее наоборот, усилилось и стало громче. Казалось, что к сладкому голосу прибавился звонкий колокольчик. А, может, так листья на деревьях шумели?
В общем-то думать было бессмысленно. Лесные жители привыкли к прибывшему Мелентию и давали знать о себе, как могли.
А их с каждым шагом становилось всё больше и больше.
Вот выбежал маленький пузатенький мультик с повязкой на бёдрах.
– Ау! Ау! Ау! – прокричал он и побежал дальше, перебирая босыми ножками.
От его крика проснулась большая спящая рысь с головой прекрасной девушки. Она резко подняла голову, взмахнув длинными русыми волосами. Недовольные красные глаза вспыхнули и посмотрели на мужчину.
Тот успокоил её и подойдя поближе, медленно погладил ладонью по волосам Арысь, шепча что-то нежное на ушко.
Рысь успокоилась, сонно прикрыла глаза и широко зевнула, от чего её уши с кисточками завернулись назад. Причмокивая, она завиляла коротким хвостом, шурша опавшими листьями, и снова положила человечью голову на мохнатые лапки, после чего сладко засопела.
Мужчина решил не мешать ей спать, и побрёл дальше, решив отдалиться от центральной части леса. Так он шёл долго, шурша листьями и перешагивая через кусты или поваленные ветки, пока голоса жителей совсем не стихли.
В друг он увидел странную