e>
1
Джолан
Альмира, деревня Выдрин Утес
В день драконьерства Джолан проснулся за час до рассвета и начал собирать все необходимое: два мотка кетгута, три разновидности целебного мха, кувшин кипяченой воды, два бурдюка очищенной картофельной водки, шесть лубков, ножницы, опиум, ножи и – на случай, если сегодня Бершад все-таки встретит смерть, – белую ракушку, чтобы положить покойнику в рот, и тогда его душа отыщет море.
Джолан трудился размеренно, брал с полок нужные вещи и, как полагалось, раскладывал их по бесчисленным кармашкам и отделениям большой кожаной сумы. Вдоль стен аптекарской лавки стояли два шкафа – высокие, от пола до самого потолка. На полках шкафов теснились десятки склянок со всевозможными мазями, бальзамами, заспиртованными внутренностями животных и припарками из мха. Джолан и его наставник – алхимик Морган Моллеван – старательно собирали все это в лесах и полях или выращивали требуемые растения в теплице на задах дома. В больших сосудах на самой верхней полке хранились только ядовитые красные улитки-катушки. Они в великом множестве расплодились на берегах реки, и местный барон, Креллин Нимбу, велел Моргану отыскать противоядие. Морган с Джоланом долгие годы изучали улиток, но противоядия так и не нашли.
С восходом солнца аптекарская лавка наполнялась радужным светом, потому что солнечные лучи преломлялись в стеклянных пузырьках, где хранились плоды неудачных опытов.
Джолан подставил складную лесенку к верхней полке. Там, подальше от любопытных глаз, стоял деревянный ларчик с божьим мхом, запертый на замок. Местные жители побаивались Моргана и не стали бы грабить лавку алхимика, но бродячие воры ничем не гнушались, а божий мох был весьма ценным лекарством.
Напоследок Джолан занялся костепилкой, которой требовался тщательный уход. Выложив длинное полотнище пилки на деревянный стол в центре комнаты, Джолан внимательно осматривал, правил и точил каждый зубец. Как-то раз очередной драконьер, посетивший Выдрин Утес, угодил в драконьи лапы, и гигантский ящер в клочья разодрал ногу бедняги. Моргану пришлось ее отпиливать, и он так громко костерил плохо заточенный инструмент, что заглушал отчаянные вопли изувеченного неудачника. Нет, Джолан больше никогда не допустит такой ошибки.
Гордясь своей предусмотрительностью, он начал править последний зубец костепилки, но тут из спальни на втором этаже спустился Морган в сером балахоне и с целительными рукавицами за поясом. Рукавицы служили для ускоренного сращивания кровеносных сосудов и внутренних органов смертельно раненного человека. Морган пользовался ими лишь в дни драконьерства.
Такие же рукавицы носили военно-полевые лекари, но после баларского нашествия в Альмире уже тридцать лет никаких сражений не было.
– Где кофе? – нахмурился Морган, тряхнув иссиня-черной взлохмаченной шевелюрой. К немалому удивлению Джолана, алхимик, способный пять часов подряд тщательно отмерять целебные зелья при свете свечей, не мог запомнить, что по утрам следует причесываться.
Джолан уныло уставился на нерастопленный очаг у противоположной стены, будто пытаясь сотворить кофе взглядом. Варка кофе по утрам была главной обязанностью Джолана с первого дня ученичества. А вот сегодня он слишком долго провозился с костепилкой.
– Я… мне надо было выправить пилу, поэтому…
– Ладно, брось. Время поджимает. И часа не пройдет, как Бершад выйдет драконьерствовать. Бери вещи, – велел Морган и вышел из дома, оставив дверь распахнутой.
Джолан аккуратно вложил костепилку в боковой чехол сумы, пристроил на плечи широкие кожаные ремни и последовал за лекарем, горбясь под тяжестью груза. Моргана он догнал шагах в тридцати от дома.
– Почему дракона лучше убивать рано утром? – спросил Морган – в дурном настроении он любил проверять знания ученика.
– Потому что по утрам драконы вялые и неповоротливые, еще не согрелись на солнце.
– А зачем им греться на солнце?
– Драконы – крупнейшие из известных рептилий. Они холоднокровные, как и все пресмыкающиеся, так что для подвижности им требуется внешний источник тепла. Поэтому большинство драконов не набирают полной силы до девяти, а то и до десяти часов утра, и раньше этого времени летать не могут или не хотят.
– А бывают ли исключения из этого правила?
– Одно-единственное, – сказал Джолан. – По неизвестной причине призрачные мотыльки способны согревать свою кровь изнутри.
Морган выразил свое одобрение коротким кивком.
– А почему мне необходим утренний кофе?
Сообразив, куда ведут расспросы, Джолан замялся, но все-таки ответил:
– Кофейные зерна возбуждают деятельность мозга, позволяют человеку думать яснее и быстрее. Они также влияют на работу прямой кишки, создавая потребность…
– Гвардейцы и грубияны с мечами могут дурманить себе головы вином, – оборвал его Морган. – У них одна забота – как бы пробить чей-то череп. А для нас мысль – единственное