абатывало и убирало урожай. Когда это было заведено, не знаю, как только я подрос до десяти лет, меня, как и моих братьев водили на картошку. Загородные поля раздавались по предприятиям, перепахивались, разбивались на участки и затем обмерялись каждому работающему на этом предприятии. В землю вставлялись колышки с фамилией. Люди бурно обсуждали какая кому досталась земля и всё это происходило из года в год. Стоимость сотки была около тридцати копеек, символическая плата за вспашку и боронение. После массовый заезд на посадку картофеля, конечно, в выходные дни, с объявлением, сбором, толкотнёй и спорами, всё по-советски, по-коммунистически. Затем через какое-то время прополка. Поля выделялись не близко, в десяти-пяти километрах от города, в местах куда автобусы не ходили. Автолюбители ехали на своих машинах, а простым смертным выделяли заказные автобусы или бортовые машины с сидушками. После прополки окучивание и ближе к осени сбор урожая. Вот тогда был настоящий праздник. Довозить всех довозили, но вывоз картофеля, чаще всего, нужно было организовывать самому. Грузовые машины, как частники, грузились картофелем и развозили по домам. В эти жаркие денёчки, шофера отхватывали не мало денег.
Мы в тот год садили тремя семьями. Бабушка с дедом и трое их подопечных внука, тетя Лида с сыном Костей, и наша семья – родители и нас четверо сыновей. У всех наших трёх семей были свои наделы, свои урожаи, рядом, вместе, но свои. Выкапывали вначале дедушке с бабушкой, затем тетке, а в последнюю очередь нам. На поле мы прибыли около восьми утра, а после полудня уже заканчивали собирать урожай. Все советские люди так жили. Так садили и собирали. У нас самые крепкие копали, остальные собирали в вёдра и стаскивали в мешки, которые радостно появлялись на поле. Люди подходили смотрели друг у друга картофель.
– Не мы такую мелкую не берём даже.
Или:
– Ого, какие поросята уродились.
– Иди, соль тебе на глаз и.., что-то там на нос.
– Сашка-то, не полол не окучивал и пришел собирать, а она как горох, ха-ха. В зарослях ищет теперь.
Или:
– Вот колдуны! У них каждый год картошка одна к одной, да и в лунке полведра!
– Так и ты сади, лучшую на семена отбирай, а не на еду. И будет тебе урожай.
Оставалось четверть нашего поля. Солнце не по осеннему пекло. Нам, мальчишкам и двум нашим двоюродным сёстрам, всё меньше и меньше хотелось работать. Мы начинали чаще ходить в кусты по нужде, затем попить, затем посидеть.
– Всё! – объявила бабушка, – садимся чаёвничать перед решающим прорывом.
Все сели, кругом, женщины расстелили покрывало, накрыли стол: огурцы, помидоры, яйца, лук зелёный, хлеб, молоко, домашние пирожки и булочки оставшиеся после обеда.
– Иван, – сказала мама, иди с папкой ловить машину. Вначале зайди в контору получи аванс. Быстро перекусывайте и дуйте. Закончим без вас, а вы чтобы с машиной приехали.
– Папка, проследи за Иваном, чтобы не пил. А то как сорвётся, не остановишь.
Всё так и порешили. Дед с отцом ушли за машиной, а мы часа через два докопали картофель. Люди рядом с нами исчезали со своим урожаем. Два раза к нам подходили шофера и предлагали свои закрома. Но мы ждали своих гонцов. К шести вечера солнце светило ещё, но уже не так грело. Повеял прохладный ветер. На полях оставались единицы людей и небольшие кучки мешков. Мы теряли надежду.
К семи часам все надежды были потеряны. Где-то нашлась машина, туда были загружены наши мешки, два самых старших брата пошли быстро и налегке, чтобы встретить картофель дома. А мы поплелись с лопатами, с оставшимися порожними мешками и вёдрами.
Поздно вечером картофель был доставлен, разгружен в погреб. Мама пошла к бабушке, меня взяла с собой. У бабушки и тётки тоже всё было разгружено и убрано.
Тётка, бабушка, мама и зачем-то я, пошли искать наших автомобильных гонцов. Мама моя была маленького роста, с большой грудью. Впечатления силачки она не производила, но всё же была очень боевая. И нюх, или интуиция, или какие-то другие качества, очень скоро помогли ей найти наших потеряшек. Мне до настоящего времени не понять, как можно найти среди восьмидесяти тысяч населения, среди незнакомых домов, именно тех двух людей, и именно в том доме. Но вот мама нашла.
– Козлов и Крапивин у вас?! – крикнула мама, постучав в ворота дома, откуда слышалась музыка и громкие разговоры.
– Иди тётка своей дорогой! Нет здесь никого!
Но мама не пошла. Она открыла как-то калитку, и три женщины исчезли в темноте. Мне сделалось немного страшно. Вскоре перед домом загорелся свет. В доме наступила тишина, и вдруг начался гвалт. Несколько голосов, в основном женских, визгливых задавали тон. Продолжалось это не долго. Опять наступило затишье. Минут через пять в свете появились три наши женщины. Мама в руках держала деньги. И шла с видом победителя. Бабушка и тётка, тетка была ещё ниже мамы и худее, шли за мамой. Всё, идём домой.
– Коньяк они пьют! Колбасой закусывают! И папка-то! Седой лысый чёрт к молодухе липнет! Вот без денег, поглядим сильно они им нужны!
Не успели женщины дойти до калитки, как следом вприпрыжку