дающей, почти девической красотой. Роста она была среднего, однако ее поистине императорская осанка и величественная грудь, казалось, делали ее выше и представительнее, но еще более сильное впечатление, чем ее фигура, производила ее голова с гармонично-строгими чертами Нерона[1]: маленький рот с плотно сомкнутыми губами над округлым властным подбородком, небольшой, с орлиной горбинкой нос, смелый разлет темных бровей над большими проницательными голубыми глазами, и именно взгляд этих глаз, выражающий одновременно безмерное демоническое властолюбие, самоуверенную вельможность и благожелательную доброту, прежде всего заставлял склонять головы миллионов людей к ее стопам.
Спутницей императрицы, в открытом шлафроке из розового атласа в духе полотен Ватто[2], ростом выше ее на полголовы, с дьявольски черными глазами и маленьким своенравно вздернутым носиком, была молодая вдова, госпожа фон Меллин, женщина необыкновенной, можно сказать, внушающей страх красоты. В ее облике есть что-то тигриное, прежде всего, несколько укороченные, хищные как у кошки губы, за которыми поблескивают великолепные зубы, и потом та мягкая эластичная, как бы готовящаяся к прыжку походка точно на бархатных лапках. Когда она смеется, вид у нее становится по-настоящему зловещим.
– Итак, вы распрощались со своим бедным селадоном[3], дорогая Меллин, – как раз промолвила императрица, – но, надо полагать, с соблюдением необходимых приличий?
– Я прогнала его с порога как шелудивого пса, – ответила красивая вдова, и песок под ее ногами гневно хрустнул.
– Однако это может вызвать скандал, – продолжала Екатерина Вторая, – он ведь уже вполне официально считался вашим женихом!
– Вы, ваше величество на моем месте наверняка поступили бы точно так же, – возразила госпожа Меллин.
– Кто знает! – отозвалась Екатерина Вторая.
– Нет, ваше величество, вы только вообразите себе эту сцену! – обиженным тоном продолжала красавица. – Капитан Павлов только что вышел от меня, от меня, обожать которую он клялся вечно. Нелепая случайность минуту-другую спустя приводит меня в переднюю и что же я там вижу – о! как это подло, как непорядочно! – я вижу, что он обнял за талию мою горничную и собирался ее поцеловать.
– Поцеловать! – смеясь воскликнула императрица. – Только и всего-то…
– О! Я наказала его за это, – продолжала госпожа Меллин, – но этим дело не кончится; я отомщу ему, отомщу всему лживому и вероломному полу; я больше чем когда-либо ненавижу мужчин, я настолько сильно презираю их, что у меня просто в голове не укладывается, как могло случиться, что эти слабые и безвольные твари так долго господствовали над нами. Но вы, ваше величество, все снова измените в мире и поставите на свои места, с момента вашего победоносного восшествия на престол женщины уже успели отвоевать себе шапку, верхний камзол и трость мужчины, они овладели седлом и оружием, и многие отважные амазонки служат в рядах вашей армии офицерами[4], а одна женщина высокого духа и глубокой учености даже достигла поста президента Академии наук[5], и мы не должны успокаиваться до тех пор, пока не станем править и мужчины не будут нам полностью подчиняться. Как я завидую неограниченной власти вашего величества, которой вы обладаете, над миллионами этих презренных созданий, являющихся почти что вашими рабами, целиком зависящими от вас!
– Но разве в малом вы не являетесь столь же абсолютной владычицей, как и я? – весело возразила Екатерина Вторая. – Или вам недостаточно свыше двух тысяч душ, которыми вы владеете как своей собственностью?
– Но я хотела бы иметь рабов, – воскликнула прекрасная мужененавистница, – которые думают и чувствуют так же, как я сама, иметь не потерявших человеческий облик крепостных, а мужчин образованных…
– И в первую очередь Павлова… – заметила Екатерина Вторая.
– Да… Павлова.
– Вы действительно его ненавидите?
– Ненавижу ли я его…
– Меня это, пожалуй, и в самом деле позабавило, – подумав, сказала царица, – вот только как можно было бы это организовать?
– Ваше величество, позвольте мне только денек поцарствовать вместо вас, – воздев руки, взмолилась прекрасная вдовушка.
– Как такое взбрело вам в голову? – ответила императрица, слегка наморщив лоб. – Однако… думаю… полк вы получить можете…
– Полк? – изумилась госпожа Меллин.
– Тобольский полк как раз сейчас остался без командира, – сказала Екатерина Вторая, – и я назначаю вас его полковником.
– Какая милость! – прекрасная вдовушка кинулась лобызать руки императрице.
– Властвуя над жизнью и смертью своих солдат и офицеров, вам представится достаточно удобных случаев утолить свои жестокие прихоти. Однако я очень прошу вас избегать всякой несправедливости.
– А Павлов служит в этом полку? – обрадованная возможности мести, быстро спросила красавица.
– Нет,