Маньяк. Даг Петерсен

злюдного. В третьем по счёту сидел всего один человек. То, что нужно. Это была женщина предпенсионного возраста, очень крупная, полная. Наш герой подсел рядом. Толстая удивленно посмотрела на нового соседа и оглянулась вокруг, намекая, что места полно, мол, пересядь.

      – Не волнуйся, сладкая моя. – Сказал Толик, погладив женщину по предплечью. – Мы одни, нам никто не помешает. Как тебя зовут?

      – Вообще Галина. Но какая вам разница, молодой человек? – В глазах толстяка появилось замешательство и немного удивления. Однако она была спокойна, поскольку раза в два превышала соседа в размерах, и если тот хотел ограбить, то вряд ли сможет.

      – Нам будет хорошо, не волнуйся, – ответил Анатолий, погладив тыльной стороной ладони шею женщины.

      – Так, убрал руки быстро, – возопила жирдяйка, схватила ладонь Толика и попыталась убрать ее. Но вот беда – сосед оказался очень силён, настолько, что рука не сдвинулась даже на миллиметр. И это естественно, так как Анатолий – землекоп на кладбище, то есть могильщик, работает с лопатой, а это делает руки стальными, причём настолько мощными, что ни один борец, будь он хоть трижды олимпийский чемпион, не справится. Не говоря уж о женщинах, пусть и очень крупных.

      – Давай по-хорошему? Ты сделаешь мне приятно, я не буду тебя бить и уйду? Всего делов-то.

      – Что приятно, как? – Женщина начинала понимать, что в ловушке, ведь сосед действительно очень силён. А на помощь никто не придет.

      Вместо слов Толик решил показать. Он расстегнул ширинку и достал свой уже немного возбужденный орган длиной сантиметров девятнадцать.

      – Да вы с ума сошли! Что вы творите! Маньяк! К пожилым женщинам приставать! Где это видано?!

      – Не преувеличивай, ты совсем не старая, но и не молодая конечно же. А будешь кричать, сделаю больно. – Толя сжал ладонь толстухи до хруста так, что та заскулила от боли. – Теперь понятно? Делай, что говорю, быстрее разойдёмся. Давай, опускай свою голову и бери его в рот.

      У женщины не оставалось другого выхода, кроме как подчиниться. Она наклонилась, почувствовав вонь давно не мытого члена, прелых яиц, не стиранного белья и штанов. Пахло мочой, потом и другими неприятными выделениями.

      Впервые лет за двадцать Галина решилась взять в рот член. Нерешительно открыв рот, она все ещё сомневался, мол, Боже, я себе не прощу этого. Но я ведь не виновата. Мне не убежать. Хоть бы кто зашёл в вагон, это спасёт.