ия службы, – первым, что сделал по прибытию, представился генералу Тонатусу. Я толком не знал, что в моём, подписанным лично Императором предписании, но лелеял надежду, что не оставят где-нибудь при штабе каким-нибудь посыльным.
– Проходи, лейтенант. Я редко лично принимаю прибывших офицеров низшего звена, но до меня дошли слухи, что вы прибыли из столицы. Так что, не стесняйтесь, присаживайтесь. Как там живётся в Тиносванне? Как здоровье Императора? А то до нас доходили слухи о его болезни.
– Слухи не совсем верны, – ответил, усаживаясь напротив убелённого сединами генерала, – Его Величество Странис Первый действительно был болен, но на большом приёме выглядел хоть и уставшим, но вполне здоровым. Держался уверенно и следов болезни я не заметил.
– Ах, да! Большой приём. Из моих частей также отправлялись отличившиеся, но они до сих пор не вернулись. Ладно, – генерал распечатал конверт с предписанием и углубился в чтение. Разобрать на его лице эмоции оказалось задачей невыполнимой. Но он несколько раз отрывался от чтения, бросал взгляд на меня. Я уже забеспокоился, что ж такого указано в предписании, что опытный, видавший виды генерал так задумчив.
– Значит, отличились на юге Империи и при личной встрече с Императором изъявили желание служить на самом опасном направлении, кое считается оборона северных подступов к столице…
Отвечать: «Так точно!» или как-то выказывать своё рвение посчитал излишним. Не думаю, что генерал оценит такое рвение, а тем временем Тонату́с продолжал:
– Служили простым гвардейцем и за очень, даже слишком короткий промежуток времени стали лейтенантом. Офицер, вы думаете, я позволю вам командовать людьми, отдам в ваше подчинение полсотни или сотню человек? Что молчите? Я-то думал, в часть прибыло пополнение, опытный, пусть и молодой офицер, но…
– Господин генерал, вы судите только по тому, что написано?
– Я делаю вывод, что больше чем десятком, пусть и гвардейцев вы не командовали, опыта руководства у вас фактически нет! А ваши личные заслуги, пусть и героические это не то, что требуется офицеру! Хорошо, что знакомы с грамотой, а тактику, стратегию, опыт анализа обстановки и принятия решения в экстренной ситуации у вас есть? Просто карту читать вы умеете?!
– Карту читаю, – ответил спокойно. Генерал попался боевой и не солдафон какой, а с опытом принятия стратегических решений и способный отстоять свою точку зрения не только перед офицерами, но и не исключаю, что пред самим Императором. Не зря его поставили на одно из самых трудных направлений. – Опыт анализа обстановки и принятия тактически верных решений также имеется, что подтверждается боевой наградой, полученной при освобождении станицы Прочноокск.
– Про станицу что-то слышал. Но там командовал капитан Нетрис.
– Капитан Нетрис попал в засаду и только предложенные мной действия помогли одержать победу.
– От скромности не умрёшь. Ладно, пойдём, проверим, так ли всё верно рассказываешь, – ухмыльнулся генерал, вставая с места.
Проследовал за ним в соседний кабинет, где на столе, размерами больше похожий на биллиардный, лежала карта.
– Изучай. Через час жду предложений по развитию кампании. Вариантам действий противника, наших контрмер, а также примерный план наступления, – заявил генерал и в бодром расположении духа удалился.
«Вот так сразу, подай план наступления. Я что, клоуном здесь устроился на полставки?! Сейчас приведёт своих офицеров со штаба и начнёт глумиться, развлечений-то мало», – мысленно ругался, рассматривая подробную карту дислокации боевых частей. Сразу бросилась в глаза протяжённость линии обороны, что в будущем могло привести к серьёзным проблемам. В текущей войне мобильность как таковая отсутствовала. Части до места сражения добирались неделями, если не дольше. Но плотность войск на участке была одинакова, что со стороны сенарцев примерно полмиллиона человек, что со стороны канторийцев. Если учесть, что концентрация войск на участке наступления всегда превышает примерную численность обороняющихся, то противоречивые выводы напрашивались сами.
Я с разных сторон рассматривал добротно изготовленную карту с нанесёнными на ней обозначениями. Ставя себя то на место командующего сенарской армии, то на место генерала. Некоторые условные знаки мне были чужды и незнакомы, и я их не понимал, но опыт теоритических занятий, полученный за годы службы в армии, пригодился. Но мой опыт строился на ведении другой войны, с другим темпом развития событий, с применением артиллерии, авиации, мобильных частей прорыва, но и с учётом местных условий ведения боевых действий, смоделированная в моём сознании общая картина, меня не радовала.
В том, что генерал вернётся не одни, я оказался прав. После отведённого времени в помещение, громко разговаривая, вошли четверо: генерал, два полковника и капитан, видимо адъютант. Именно последний нёс с собой небольшой поднос, который установил на приставной столик и удалился.
– Вольно, лейтенант! – добродушно скомандовал генерал, видя, как я при их появлении вытянулся во фрунт.
– Господа офицеры, представляю вам прибывшего из самой