о почувствовать, как смотрят на тебя существа другого мира. Они тихонько двигаются сзади, присматриваясь и оценивая, опасен ты или нет, иногда они даже тебя касаются, и в этот миг тело автоматически вздрагивает, возвращая в обыкновенный мир. Эту увлекательную игру я придумал еще в детстве, и мне всегда было страшно в нее играть, но любопытство было сильнее страха, и каждый раз я погружался все глубже в бездну лунного света. Возвращаясь, я всегда чувствовал заряд сил и энергии, хотя это и лишало меня сна на несколько дней.
Мне необходимо было готовить повестку для комсомольского собрания, и я сел за стол, взял лист бумаги и ручкой написал большими буквами: ПОВЕСТКА, как вдруг в коридоре послышались шаги, а затем раздался скрип открываемой входной двери.
– Не спишь, комсорг? – это был Миха, писарь из штаба.
– Нет, не сплю. Заходи чайку попьем, мне из второй роты земляк «тридцать шестой» подогнал.
Миха прошёл и сам налил себе чай из тяжелого алюминиевого чайника, сел за стол, обычно он все с шутками да прибаутками, а тут весь на удивление мрачный.
–Ты что словно туча, начальник штаба снова лютовал?
– Да там Марата с двадцать седьмой привезли. Совсем парень головой тронулся,– сказал он и добавил, – А ведь до дембеля меньше полугода осталось ему, мы же с ним вместе из Свердловска призывались.
– Что с ним?
– Не знаю. Замполит с начмедом в дурку его повезли.
– Неужели так серьезно?
– Представляешь, он тупым ножом пытался себе хрен отрезать, его медики наши связали, а он связанный им полгоспиталя разнес и все орал про девицу ночную какую-то, и не узнает никого словно зверь дикий.
– Интересно, с чего это он, может любовь довела? Помнишь, как Олега невеста не дождалась, он весь карантин на уши поднял, столько носов да ребер салагам переломал, хорошо, в штрафбат не отправили, благодаря замполиту.
– Тут другое что-то, двадцать седьмая всегда, говорят, сюрпризы приносила еще до моего призыва. Там один за другим пару солдатиков застрелилось, а как туда перестали выдавать оружие, так вешаться начали. До Марата один прямо-таки в релейной вздёрнулся, когда приехали, его уже и не узнать было.
–Что за двадцать седьмая?
– Да локационная станция, экспериментальная, лет пять назад достроили. Правда, она не рабочая, что-то пошло не так. Но, чтобы не разграбили местные, там одного солдата охранять ставят.
– Может, двоих человек надо туда отправлять! Ясное дело, одному свихнуться можно, – возмущенно заметил я.
– Не положено, сам ведь понимаешь, где мы.
– Но ведь это же неоднократная гибель людей, знал бы раньше, я бы рассказал этим, что приезжали, про это безобразие,– не успокаивался я.
– Вот и хорошо, что не знал, объект под номером двадцать семь, является военной тайной, а за разглашение военных секретов можно так загреметь, что мало не покажется, – почти шепотом поведал мне Миха.
– Да уж… принес ты мне на ночь новостей.
Мы открыли окно и некоторое время просто молча курили, выпуская дым в темное небо.
– Я его видел, он вообще теперь не человек уже, обросший, весь грязный, а глаза, – глаза страшные, зрачки расширенны, взгляд блуждает, и все бормочет про девку не разбери что. И пустой, словно нет в нем того Марата, которого я знал. Я так-то зашел узнать, у тебя есть что, а то внутри всё трясется?– прервал тишину Миха.
– Нет ничего. Голяк.
– Пойду тогда в гараж, у водил по-любому найдется. А то не усну, все перед глазами Марат в крови стоит. Фу… писец….
После Михиных рассказов в голову ничего не лезло, и я пошёл в роту и завалился спать.
– … тянули за язык тебя, тянули… – сквозь сон я услышал вопли командира роты.
Я мгновенно вскочил с кровати, которая тряслась от пинков ротного, и открыл глаза.
– Что случилось товарищ майор?
– Что случилось, что случилось?! Манда с хреном разлучилась! Ты какого хера наплел этим депутатам малахольным, кто за язык тебя тянул?
– Так сами же говорили с замполитом, у нас сейчас гласность, расскажи о проблемах и предложения свои внеси,– ответил я, при этом пытаясь собраться с мыслями.
– Ты должен был озвучить модные темы: дедовщина там, пьянство, а ты… Вот какого ты хрена про столовку вопрос поднял? А?
– Так ведь кормят, чем попало, сами же знаете…
– Заметь, знаю и молчу. Горбачева начитался что ли, или Кашпировского по телевизору переслушал? Ты не знаешь, что столовкой заведует баба комбата?
– Как баба, у них же фамилии разные?– удивлено спросил я.
– Ты комсорг уже не маленький, с девками без трусов спишь и должен знать, что баба, – это не только жена, это еще и любовница может быть. Он ее из части в часть с собой уже который год возит. А ты тут при столичных выскочках со своим предложениями!
– Что я страшного такого предложил, всего лишь, чтобы нам солдатам самим столовой заняться, а не только