Андрей Неклюдов

На Крюковом


Скачать книгу

бабушкой, было не теснее, чем в студенческом общежитии. Другое дело, что бабушке нездоровилось психически. На второй или третий день, как Егор поселился у них, она заявила, глядя в дверной глазок, что он не Иннин муж, а его двойник, и не впускала до тех пор, пока не вмешалась Инна. Наверное, со стороны ситуация выглядела комической, однако у Егора все это вызывало лишь досаду. Как и то, что спят они с женой за ширмой, по другую сторону которой обитают Иннина мать, страдающая радикулитом, и мальчишка тринадцати лет, который по пять раз за ночь встает в туалет или просто бродит по комнате с открытыми глазами. Иногда он пытается забраться в постель к молодым, поскольку прежде в том месте помещалась его кровать. А в соседней комнате запирается на ключ и приваливает дверь изнутри какой-то рухлядью никому не доверяющая бабушка, опасающаяся чужих и собственных двойников.

      Знакомые советовали устроиться на работу, сулящую жилье, например, агентом по недвижимости.

      – И уйти с кафедры, бросить аспирантуру? – скептически усмехался Егор.

      – Тогда сам обратись в агентство. Там тебе наверняка что-нибудь подберут, – не теряли оптимизма доброжелатели. – Сейчас это вообще не проблема.

      В агентстве недвижимости, куда Егор на всякий случай заглянул, за черными строгими столами попарно сидели люди и приглушенно беседовали. Каждая пара включала в себя элегантного, с иголочки одетого молодого человека, вкрадчивыми манерами и холодными глазами столь похожего на остальных своих собратьев, как если бы всех их клонировали с единого безупречного образца.

      – … Двушка… трёшка… – дрессированно звучало с разных сторон. – Санузел раздельный… Схема такая: вы вносите залог…

      – Здесь снимают жилье?

      Вопрос никак не отразился ни на позах сидящих, ни на мерности их речей. Смутно ощущая свою тут чуждость, Егор с тоской огляделся.

      В дверях соседней комнаты теснились, перешептываясь, с полдюжины старушек и коренастый мужичонка с лиловым носом. Внутри виднелся такой же черный стол и такой же агент, только женского рода. На краешке стула прилепилась, словно на исповеди, одна из старушек.

      – Здесь аренда? – подойдя ближе, громко опросил Егор.

      Стоящие в дверях обернулись, смолкнув на миг, после чего шепот возобновился.

      – … Полдома в пригороде… под дачу… Сдать-то сдашь, а где гарантия, что не жуликам?… Говорят, и договоры бывают обманные…

      – Однокомнатную за сколько можно снять? – Егор принужденно перешел на шепот.

      – От ста долларов, – неожиданно изрекла агент, не поворачивая головы.

      Егор прикинул в уме, что в рублях это составит двухмесячный доход его семьи, включая пособие на ребенка.

      – А комнату?

      Ответа не последовало.

      – Один? – нацелился на Егора лиловый нос. – А-а, с ребенком… Нет, с ребенком и не суйся. Не сдам.

      – Прописка питерская? – вполголоса, но строго осведомилась у Егора пожилая сухощавая женщина с зажатой под мышкой сумочкой, локотком подталкивая его к выходу.

      Егор проследовал за ней на улицу, где они остановились в тени под аркой.

      – А то я могу и прописку устроить, – дама искушающе зыркнула из-под зеленого берета.

      – Спасибо, не надо.

      – Хорошо. Квартира? Комната? – резко перешла к делу собеседница.

      – Комнату бы. Но видите ли… Смотря, сколько это будет стоить.

      – Хорошо, что-нибудь подберу, – обнадежила маклерша. – Будет раза в два дешевле, чем в агентствах.

      Она внимательно пролистала паспорт клиента, сунула ему листочек с номером своего телефона, получила задаток («Теперь уж я буду работать именно на вас») и сгинула навек. Номер телефона оказался «липовым».

      Всякий раз, направляясь домой после подобных общений и встреч, Егор невольно приостанавливался у каких бы то ни было людских скоплений. Ему чудилось, будто все кругом только тем и занимаются, что обсуждают жилищные дела и вершат квартирные сделки. Особенно его притягивали к себе старушки. Казалось, каждая из них озабочена одним: кому бы сдать по дешевке лишнюю комнатенку. И ведь как для них это просто – взять да и впустить его в эту самую комнатенку – живи. А для него… для него это всё!

      Однажды он не утерпел и подошел к двум таким старушкам, судачащим возле угла дома:

      – Простите, вы, случайно, ничего не сдаете?

      – А что мы должны сдавать? – попятились те.

      – Да нет, я так… – опомнился Егор и, чертыхаясь, зашагал прочь.

      – Тебя самого бы сдать! В милицию! – прозвучало ему вслед.

      2

      Бывало, набегавшись и улавливая первые признаки апатии и душевного нерасположения ко всем собственникам отдельных квартир, Егор забредал в какой-нибудь уединённый скверик в тесноте старых домов, присаживался там на облезлую садовую скамейку и сидел долго, иной раз до сумерек.

      Оттесненный стенами, гул улицы напоминал здесь о себе лишь слабым шорохом, скрежет и позванивание трамваев на