вета.
Он был такой складчатый и плюшевый (как и положено маленькому шарпею), что вызывал лишь одно желание: немедленно затискать.
Собака быстро обжилась в двухкомнатной квартире Таи, проигнорировав купленную в самом дорогом отделе подстилку и привольно развалившись на ковролине в спальне.
Вначале девушка беспокоилась, как она будет справляться с маленьким щенком, ведь отпуск, предоставленный салоном красоты с пафосным названием «Эстуаль», таял на глазах. Как и мартовский снег за окном третьего этажа.
Но опасения оказались напрасными. Вильям Троянский, как значилось в паспорте плюшевого создания с синим языком, оказался собакой нордического характера и флегматично переносил неизбежную разлуку, никогда не делая луж на полу и не портя имущество хозяйки.
Через два месяца Тая перестала стелить одноразовую впитывающую салфетку и три раза в день выгуливала пса в ближайшем парке.
Собакин оказался настолько дружелюбным, что радостно приветствовал всех друзей и гостей хозяйки, виляя скрученным в тугой бублик хвостом.
– Ну, хоть выглядит грозно, – говорила мама, приходившая по выходным. – А так и от воров не защитит! Что за собака, которая и лаять не умеет!
– Он умеет, – возражала Тая, пригубливая холодное вино из запотевшего бокала и откидывая назад длинные рыжие волосы. – Во сне часто лает. И храпит.
– Словом, бесполезен как и все мужики, – заканчивала мама разговор и переходила к излюбленной теме: как не быть облапошенной собственным мужем.
Она знала в этом толк. Побывав замужем три раза, несмотря на пережитые разочарования и раздел имущества вплоть до дележа серебряных вилок из подаренного на юбилей сервиза, упорно искала нового кавалера. Что и дочери советовала сделать.
– Ты только на красоту не ведись, – морщила мама нос, потому как лоб был давно выключен из мимики уколами ботокса. – И к себе пожить не приглашай. Потом не выгонишь.
Тая любила маму и ненавидела её нравоучения. К двадцати семи годам она уже успела вкусить прелести встреч без обязательств и разлук без уверенности в завтрашнем дне. Совсем недавно она решилась и закрыла дверь перед женатым любовником, предложившим переехать к ней, пока супруга будет в санатории для беременных.
На что Дмитрий, тот самый женатик, очень удивился и долго донимал Таю звонками.
– Ты не понимаешь, она сама меня подловила, – рассказывал он с упоением, наверное, и сам уверовав в правдивость отговорок. – Я всё равно с ней разведусь, когда ребёнку исполнится год! А может, у неё вообще выкидыш будет.
Больше Таисия не слышала от него ни слова, потому как занесла женатика в чёрный список, предварительно отправив смс, что записала их разговор. И в случае, если преследование возобновится, файл улетит прямиком на телефон дражайшей половины Дмитрия.
Тогда она и купила Вилли, чтобы хоть кто-то в этой жизни любил её просто так, а не за удобный секс, длинные ноги и вкусную еду, всегда имеющуюся в холодильнике. Впрочем, к последнему Вилли тоже явно тяготел, временами гордо воротя мокрый чёрный нос от сухарей премиум-класса.
– Будешь один рис жрать! – ругала его Тая, выталкивая из кухни. – Три дня подряд!
Вилли флегматично слушал ругань хозяйки, положив большую голову с миниатюрными ушами на передние лапы. Он понимал, что Тая говорит не всерьёз. Стоит взглянуть на неё глазами обречённого на вечные страдания мученика, как хозяйка поделится самым лакомым кусочком.
Гораздо большим наказанием он считал удушающий «захват любви» – это когда Таисия тискала его за брыли или обнимала за корпус, приговаривая: «Ух ты моя, уся-пуся!»
Тая об этом знала, но ничего не могла с собой поделать. Да и не хотела: в конце концов, это она главная сука в их миниатюрной стае. И единственная.
Чего нельзя было сказать про работу. Там этих… было предостаточно. Начиная, с владелицы салона эпиляции и косметологии, Виктории Викардовны, бизнесвумен с усталым, но удачно сделанным в соседней клинике пластической хирургии, лицом. Дама за пятьдесят, постоянно сидящая на строгой диете, доброй быть не могла. К счастью, для сотрудников «Эстуаля» недавно она открыла новый салон в другом конце города и всё внимание направила на него. К несказанному облегчению Тайкиных коллег.
Всего этих счастливчиков с приличными по меркам провинциального города зарплатами было семеро. Не считая уборщицы Нины Григорьевны, в прошлом администратора парикмахерской.
Выглядела она фактурно и ухоженно, всегда при аккуратном макияже и причёске. Говорят, Виктория Викардовна не зря её держала, несмотря на то, что работала Нинель, как называли за глаза уборщицу, мало. Целый день та ходила и доглядывала за сотрудниками, не стесняясь на колкие комментарии, всегда дельные, что самое обидное. Впрочем, с Таей у НГ были хорошие отношения, этакий «пакт о ненападении».
– Это потому, что я не обижаюсь на её замечания, – объясняла Таисия своей подруге–косметологу, миниатюрной блондинке Маргарите, работающей в соседнем кабинете.
О высокомерности Марго