колений выпускников, более 100 актеров.
Это воспоминания об актёрах, режиссерах, художниках, которые ушли ТУДА, ушли достойно, с миром в душе к людям.
Воспоминания – это вызов Большому Сценарию Жизни в пользу собственного другого сценария. Творчество – литература, театр, кино, музыка, живопись, это игра. И воссоздать какое-то событие, образ, характер человека – всегда субъективно, при всем старании быть объективным. Оставлять след – ответственно. Придется выкладывать то, что тихо дремлет в святом колодце, гардеробе памяти. Цензура рассудка – совесть, мораль, здравый смысл – будут присутствовать, как адвокат и прокурор при написании. Конечно, написание никак не может конкурировать с реальной жизнью, которая не поддается никакому адекватному описанию. У меня не будет общего сюжета, и я не пытаюсь его сотворить. Сюжета, жанра нет, это будет, скорее всего, течение мысли, течение жизни. Свобода мысли. А свободны ли мы? Нет. Свобода бывает только в мысли.
У мысли нет проблем с географией, пространством и временем. В мыслях я могу быть падишахом, царем, ламой, президентом. Жить на Суматре, Марсе, в Хар-Булуке. У мысли нет границ. Фантазируй. Мне кажется, настоящее творчество не имеет сверхзадачи, только концептуальную, эстетическую, философскую. Это гении могут хулиганить в творчестве. Пушкин, например. Он не ставил себе сверхзадачи, как мы, режиссеры, для спектакля. У гениев все получалось само собой. Повествователь вроде меня, со средними амбициями (а может и таковых нет), должен хотя бы получать удовольствие от написания и желательно не приукрашивать и не затушевывать явления, события, образы, характеры того времени и ушедших ТУДА личностей.
В этой книге, как и в первом издании 2011 года не будет хронологической последовательности. В начале книги я буду её придерживаться, чтобы было понятно как создавалось мировоззрение такого оболтуса как я. А потом брошусь во все тяжкие.
Книги о театре моих бывших коллег, вроде стремящихся к последовательности, не последовательны. Много пропущенных знаковых спектаклей. Оценки спектаклей субъективны, это естественно. Но все-таки должна быть какая-то общая объективная оценка, а не довлела чисто личностная. Не точны даты постановок, фамилии режиссеров, пьес, спектаклей и т. д. Книги о театре не должны быть такими пресными, по-чиновьичьи написанные. Это же театр, а не суконная фабрика.
С 1965 года по 2011-й я варился в этом театральном котле, и буду не скромным, знаю больше и точнее. Есть записи худсоветов в моих талмудах, записано всё и даже диалоги, реплики, оценки.
В этой книге больше о театре, о тех событиях, где фигурировала моя персона. Я буду писать как было, а не так как трактуют некоторые в угоду своих оправданий. Авторы книг писали, ЧТО происходило, я же пишу КАК и почему это происходило. Для чего? Чтобы в будущем не повторяли тех ошибок, которые были.
Жизнь – это цепь страданий, минуты счастья, часы недовольства, дни тоски, годы прозябания. И из всего этого складывается жизнь. Такой дебет, кредит у всех по-разному.
ПТИ-ГЛАВА
Ни за какую в жизни мзду
Нельзя душе влезать в узду.
Игорь Губерман
Хочется написать в этой мини-главе какие-то оправдательные слова, почему так, а не эдак, и так далее. Снисхождения не прошу. А его не будет. Я знаю.
Во-вторых, доставать, извлекать из подкорки, из подсознания дела давно минувших дней – архисложно. Годы вышли на медленный ужин. Да и память стёрлась и засорилась в буднях годов и дней. Поэтому я выбрал жанр письма в виде потока сознания. Я не преследовал хронологию «этапа большого пути», не делал автобиографических зарисовок. Эта мозаика складывалась из эпизодов, мазков, осколков воспоминаний. Но к концу писания я приведу что-то в порядок, причешу какие-то мысли, сглажу острые углы. А если кого-то покоробят мои воспоминания из Сценария Театральной Жизни – не обессудьте. Это мои личные, корявые, куцые зарисовки. Таблетки озверина при написании не принимал. Старался не обескуражить творцов и тех, с кем пришлось общаться вне театра. Старался избежать аллилуйщины, хотя некоторым надо было бы спеть оду, но это не мой жанр. И ни за какую мзду нельзя душе влезать в узду ненависти и отторжения читателя, хотя бы в этой книге. У каждого читателя об ушедших ТУДА имеется своё мнение, видение, понятие.
Единственно, что наличествует – радость графоманства и зуд писательства. Поэтому буду аккуратен в характеристике творцов и их помощников.
За время существования Калмыцкого театра творцы и их помощники внесли частицу духовного добра и знаний в мозаику развития калмыцкого искусства. И я имел честь вариться в этом котле созидания во имя духовного роста нашего многострадального калмыцкого народа. Извините за пафосность и нескромность письма.
ГЛАВА 1. О БРЕННОСТИ И ОТНОСИТЕЛЬНОСТИ ВСЕГО
Годы, люди и народы
Убегают навсегда
Как текучая вода,
В гибком зеркале природы
Звезды – невод, рыбы – мы,
Боги – призраки у тьмы.
Велимир Хлебников
В Париже