хорошие места, так как они занимались недокрутыми студентами, которые приезжали раньше, чем я на своих едва ли не разваливающихся ведрах. Однако и мне удавалось иногда выцеплять хорошие закутки поближе к заведению.
Но проехав всего несколько метров от поворота, я почти сразу заприметил взглядом свободное место, которое держал для меня мой друг детства – Декарт. Уже не помню, с какого горшка мы с ним вместе, но в свои 20 лет с ним повидали весьма и весьма немало. Прошли школу от первого урока и до экзаменов. И эту клоаку тоже пройдем, всего один год с хвостиком остался. Всегда были друг к другу добры и старались с пониманием относиться к угловатостям характера, несмотря ни на что.
Пока я подкрадывался ближе, Декарт задумчиво смотрел вдаль и совершенно меня не замечал, но стоило мне подъехать на пару метров ближе, как друг очнулся от своих мыслей и с пафосом махнул рукой.
– Давай сюда, пока петухи не заняли.
Я повернул к левому бордюру и дал заднюю передачу, тем самым включив парктроники.
– Все, хорош, – команда друга под визгливый писк машины. – Глуши пропеллер.
Передача на парковку. Двойное нажатие на «старт/стоп».
Забрал свой портфель с эмблемой своей же машины. Вышел. Кнопка закрытия на брелке.
– Мощно она у тебя блокируется, звук как у космической системы какой-то. И в правду ракета, – с подхалимной завистью произнес Декарт, обернувшись на машину.
– Да ладно, у тебя тоже не дрова отечественные. Кольца свежие. Сколько твоей? – кивнул я в сторону его машины.
– По производству двенадцатого, а продана в четырнадцатом. Пришлось ей немного постоять в салоне, – аккуратно шагал по гололёду Декарт.
– Выходит столько же. Только мою сразу купили, как только сделали. А так все точь-в-точь.
Собеседник кивал головой с пристыженной скромностью.
Подойдя ближе ко входу в здание, я отряхнулся от серого снега, что нападал на черное пальто по пути, и собрался уже входить.
– Вот, посмотри, – резко произнес Декарт и указал в сторону аллеи.
Вдалеке шел препод по астрономии, мужичек лет пятидесяти, который едва не падал на каждом шагу. Все в шараге знали, что он всю жизнь отдал на изучение звезд и работу в обсерватории, но большим богатством не разжился. На свою зарплату он мог лишь худо-бедно сводить концы с концами, не думая даже о маломальской машинешки.
– Ну и? – вопросительно поднял бровь я.
– Да ничего, жалко мужика стало… Вот мы, например, каждый при немце, а он на троллейбусе. Несправедливо все это…
– Ну так иди, отдай ему свое, а сам на тралликах езди остаток учебы. Лучше думаешь ему будет? Максимум он поставит ее в гараж и раз в неделю куда-нибудь съездит.
Мы оба продолжали стоять прямо на входе, не намеренно мешая другим студентам пройти, но они лишь торопливо отряхивали свою заляпанную снегом обувь, бросали на нас неодобрительные взгляды и заскакивали в здание.
– Да нет, он ее сразу продаст.
– Вот и выходит, Декарт, всю жизнь занимался чем-то для людей полезным и с хреном одним остался, а эксплуатировал и наживался за счет других- вот тебе и жизнь праздная и вкусная.
– Так все, так, – поморщился мой друг от холода и горькости разговора, – Ладно, пошли уже, скоро первая начнется.
– Пошли.
На входе уже какой год всех встречал едва живой турникет. Точнее он оживал только когда вахтер хотел поиздеваться над студентами и показать им свою ничтожную, но хоть какую-нибудь власть. Помнится даже история с этим охранишкой приключилась забавная. Как-то раз, когда я был только на первом курсе, в колледж пришла устраиваться новая преподавательница, уже не помню по какому предмету. Так она была настолько юна на лицо, что он ее спутал со студенткой и отказывался пускать. К слову тогда дул ноябрь, и уже погода никого не баловала своим теплом. Так и простояла молодая Светлана на крыльце двадцать минут, пока не пришел декан.
– Сколько у тебя сегодня? – спросил Декарт, щурясь на листок с заменами.
Те висели расчерченным листом рядом с расписанием. Они обновлялись ежедневно и каждый раз были сюрпризом.
– Три… плюс консультация, дай бог до трех управлюсь.
– Ах ты фартовый! А мне тут пять пар отсиживать.
Как на зоне, по-другому не скажешь.
– Да ладно. Зато завтра у тебя выходной, – потыкал я пальцем в листок. – Ни одной не поставлено, а у меня экзамен и консультация.
– Тогда удачи, больше ничего не могу пожелать в понедельник.
– Взаимно, Декарт, взаимно. – На этом и попрощались. В его след я смотрел с грустью досадного поражения.
К сожалению, Декарт не набрал нужного количества пятерок в аттестате, чтобы попасть на бюджет в мою группу строителей. Поэтому он поступил на факультет "Дорожные ремонты", где проходной балл на бюджет выходил меньше. Жалеть он не жалеет об этом, а мне все-таки хотелось бы, чтобы мы учились в одной группе. Не судьба. Несмотря на это,