Видение Грозвилля. Никита Александрович Глебов

ечту всей моей жизни. Месяц назад, смотря на сверстников, я слушал разговоры о том, в какие новые игры ребята играют по вечерам после школы, а теперь, каждый вечер я включаю ноутбук и не знаю, чем себя занять. Играть стало уже слишком скучно, а смотреть на красивые обои, на рабочем столе было ещё скучнее

      Через несколько долгих минут на музыкальной колонке заиграла песня моего любимого исполнителя – Макса Коржа. Я закрыл ноутбук, сделав глоток уже остывшего индийского чая, и плюхнулся на кровать, постель которой мама поменяла ещё утром. На этой неделе были каникулы, все отдыхали от учёбы, а взрослые отдыхали от работы, ведь каникулы удачно совпали с праздниками. В такой период мама всегда занималась домашними делами, даже если ничего делать уже было не нужно, она обязательно находила для себя занятие, что не сказать обо мне. Оставалось уже три дня до школы, а я так ничего за эти дни и не сделал, даже не подготовился к экзаменам, которые будут проводиться весной этого года.

      Когда я начал засыпать, песня Макса подходила к концу, но для меня это было уже не важно. Поскольку песни часто влияли на мои сновидения, я быстро уснул, надеясь увидеть хороший сон, где, например, я смогу встретиться со своим кумиром или даже поговорить с ним. Смотря, осознанный это будет сон, или нет. А вообще, чаще всего мне снится пустота, которая сопровождается белыми мерцаниями. Иногда я представляю, что это ток.

      Спустя некоторое время, я открыл глаза. За окном была ночь, падали толстые хлопья снега, на улице мерцал фонарь, висящий на столбе. Я лежал на спине и смотрел в потолок, по моим расчётам прошло более двадцати минут. Размышляя, почему я проснулся так поздно, настенные часы теребили мне нервы, тикая каждую секунду. Меня никогда это не раздражало, но сейчас хотелось растоптать их ногами. Думая об этом, я не мог ни пошевелить головой, ни тем более, встать с кровати. Меня как будто что-то держало, будто я скован, привязан к кровати. В этот момент я ненароком подумал, что это может быть сонный паралич, о котором я читал в запылённой книге отца-медика, на прошлой неделе. “Варвара” была ещё включена, играл недавно вышедший трек Оксимирона, безумно похожий на ситуацию, которая сейчас со мной происходит.

      Через силу я смог пошевелить рукой, затем головой, а потом и вовсе встал с кровати, уже спокойным и выспавшимся. Осторожным шагом, чтобы не разбудить родителей, я побрёл в коридор. Надев кадетский бушлат, доставшийся мне от старшего брата, я вышел на морозную улицу. Заснеженные дороги освещал лишь один фонарь, мерцающий уже два года. Именно столько времени его не могут починить, но все уже привыкли, да и по ночам никто не гуляет. В посёлке живут лишь бабушки и дедушки, изредка приезжают гости, а мы являемся исключением. Пока я сидел на крыльце, подложив покрывало, на улице стало рассветать. Это было необычно, но солнце так сильно светило в лицо, что мне пришлось закрываться рукавом бушлата. Лучи будто впивались в глаза, как мощный лазер, используемый детьми для всяких шаловливых проделок.

      Зайдя в дом, я услышал звук кипящего чайника. Это означало лишь одно, родители проснулись. Тогда я надеялся, что это была не моя вина. Снимая намокшие под снегом берцы, я взглянул на часы. Время было – обед. Но я не мог в это поверить, ибо помнил, что просидел на крыльце около тридцати минут. Заглянув во все комнаты, я не обнаружил ни родителей, ни моего старого пса. Первой мыслью было то, что они пошли гулять по деревне, но она тут же отпала, когда я увидел мамино пальто в гардеробе.