вечно невозмутимый Уркай, занятый протиркой пивной кружки не очень чистым полотенцем. Разговаривать с ним было сродни беседы с вековым крудом и Гарвикус даже в крайнем состоянии опьянения это прекрасно понимал, а посему обычно расплачивался и недовольно бурча покидал заведение, чем весьма радовал его посетителей. Правда иногда, но случалось, что в таверну забредал какой-нибудь путник из дальних поселений, или кто-то из местных нажирался до степени полного отключения инстинкта самосохранения, вот тогда у старого солдата случался самый настоящий праздник словоблудия. Истории начинали сыпаться из него одна за другой, порой повторяясь в различных вариациях, а все попытки незадачливого слушателя покинуть своего собеседника пресекались угрюмым взглядом и могучей волосатой рукой, больше похожей на лапу тавра, как бы невзначай и по-дружески приобнявшую его за плечи. Похоже сегодня был именно такой редкий день.
К вечеру зарядил противный дождь с холодным ветром, так что посетителей было немного, да и те, заметив состояние Гарвикуса, спешно рассеялись по углам таверны, оставив того сидеть за стойкой в гордом одиночестве. Тот как всегда обвел помещение захмелевшим взглядом, рыкнул что-то невнятное, впечатал в засаленную поверхность стойки пару медяков и, покачиваясь, поднялся чтобы уйти, как дверь таверны протяжно скрипнула, впуская внутрь порыв промозглого ветра и кутавшегося в темно-зеленый плащ незнакомца. Он быстро огляделся и подойдя к стойке выложил на нее небольшой серебристый треугольник, сопроводив его негромкой просьбой:
– Что-нибудь горячего, если можно.
– Могу предложить лагер или рукул, а может господин имел ввиду что-то из еды?
Уркай лишь на миг прекратил бесконечную «полировку» очередного бокала.
– А пунш из нурги у вас есть?
Бармен молча качнул головой.
– Хорошо, тогда его и что-нибудь из мясного.
Казалось, что Уркай не двинулся с места, но монета тем не менее исчезла со стойки.
– Придется немного обождать, присядьте где-нибудь, – сказал он и, повернув голову, крикнул: – Гайза, большую кружку пунша и миску тушеной карвятины!
Вошедший еще раз огляделся и, остановив взгляд на ближайшем столике, направился к нему, скидывая на ходу с головы капюшон своего плаща. Гарвикус, уже взявший свой неуверенный курс в сторону незнакомца, резко остановился, покачиваясь и пытаясь осознать увиденное. Зашедший явно не был обычным рекрарцем: короткая шерсть на голове, отсутствие рогов, необычно гладкая кожа, странный нарост посереди лица. Инойр – существа, что по легендам сражались на стороне темных богов, а после поражения были сосланы на далекий Западный континент. Рассказывали, что подобных иногда видели в портовом Гуврене, но, чтобы одно из них забралось в такие дебри каким являлся приграничный Денрим… Зал таверны наполнился тихим гулом перешептываний и косыми взглядами, некоторые из которых были полны плохо скрываемого отвращения. Впрочем, пришлый не обратил на это никакого внимания, или, по крайней мере, не подал вида, а еще раз неторопливо оглядевшись, направился к ближайшему пустующему столу, на ходу ослабляя завязки своего плаща. Скинув тот с плеч на скамью, он уселся рядом и тут же напротив него словно из воздуха возникла массивная исходящая ароматным паром кружка.
– Ваш пунш, лер, – бархатным голосом произнесла миловидная помощница Уркайа, сразу же приковав своим неожиданным появлением большинство взглядов. – Мясо придется немного подождать.
– Спасибо, талакара1,– растянул свой рот в улыбке инойр, получив в ответ прекрасный оскал во все сто зубов и кокетливое движение бедрами, чем вызвал у большинства присутствующих тихое гневное шипение.
Официантка цыкнула на шипевших и еще раз улыбнувшись, неспешно удалилась на кухню, бросив напоследок многозначительный взгляд в сторону инойра, на который тот вновь не обратил никакого внимания.
– Нравится? – тяжелые кулаки Гравикуса с гулким стуком уперлись в столешницу, заставив инойра в спешке подхватить подпрыгнувшую кружку с пуншем, а остальных с интересом «навострить» уши.
– Что именно? – не понял незнакомец, аккуратно отставляя кружку в сторону.
– Раснара конечно, – пьяно мотнул головой Грав, пытаясь отыскать глазами ушедшую официантку. – Она тут всем нравится, видел какие у нее бедра, а чешуйки на лице…мечта любого.
– Извини, но мне не очень нравятся женщины вашего вида, – несколько помедлив и с явной осторожностью в голосе ответил пришлый.
Гравикус нахмурился, несколько долгих мгновений буравил инойра своим мутным взглядом, затем коротко кивнув, плюхнулся на скамью, стоящую по другую сторону стола.
– И правильно, я старый солдат и мне подобные извращения также не по нутру. Вот помнится были мы как-то в Мирке…
Воспоминания полились из Грава подобно горной лавине, причем одно перемешивалось с другим, а затем с третьим оставляя слушателя в полной растерянности, ибо суть рассказываемых историй через некоторое время полностью терялась.
Посетители же таверны наконец-то смогли вздохнуть с облегчением,