is>
Иоанн де Плано Карпини
Чингис был Богом Созвездия Планет, монархом Земли и Времени, и все монгольские роды и племена стали его рабами и слугами.
Рашид-ад-Дин
© Евгений Петропавловский, 2021
ISBN 978-5-0055-7491-6
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Часть первая.
Тэмуджин из Волчьего рода
Глава первая.
Нет у нас друзей, кроме собственных теней
Рваной тканью
Не прикроешь тела,
Сыт не станешь
Горькою травою.
Цао Чжи
Лучше – если не было и появилось, чем было да исчезло.
Монгольская поговорка
Он был самым несчастным человеком на свете.
Сначала родичи и соплеменники бросили на дно жизни всю его семью, оставив их в степи на верную смерть. А когда они умудрились перезимовать, не умерев от голода, и жизнь стала мало-помалу налаживаться, за ним вернулись. Мальчику надели на шею тяжёлую берёзовую кангу1 и увели в рабство… Был ли под Вечным Синим Небом хоть один человек несчастнее Тэмуджина?
А ведь всё начиналось очень хорошо. Жизнь казалась безоблачной и так много обещала ему!
Его отцом был Есугей, грозный багатур2, железной рукой управлявший монгольским племенем тайджиутов, которые считали своими предками бурого волка Бурте-Чино и каурую лань Гоа-Марал. Оправдывая своё волчье происхождение, Есугей-багатур наводил страх на соседние племена. Особенно сильно враждовал с татарами – неоднократно предавал разору их курени3, отбирал имущество и угонял в неволю вереницы рабов. Даже имя своему первенцу Есугей дал в честь убитого им татарского багатура Тэмуджина-Уге: степняки верили, что вместе с именем поверженного врага к ребенку переходит его сила.
Когда сыну исполнилось девять лет, Есугей решил его женить. Он привёз Тэмуджина в племя хонкиратов и помолвил с десятилетней Бортэ.
– Оставляй своего сынка, – предложил отец невесты Дэй-сечен4. – Пусть поживёт у меня в зятьях-женихах.
– Что ж, пускай остаётся, – согласился Есугей.
Уезжая, он оставил в дар Дэй-сечену своего заводного коня. Напоследок предупредил:
– Только ты, сват, побереги моего мальчика от собак. Он их очень боится.
Есугей-багатур отправился в обратный путь, а Тэмуджин остался в юрте у Дэй-сечена.
В первый же день Бортэ, не утерпев, полюбопытствовала:
– Почему ты боишься собак?
– С чего ты взяла? – нахмурился мальчик.
– Слышала, как Есугей-багатур говорил это моему отцу.
– А разве волки боятся собак?
– Нет.
– Вот видишь, не боятся. Но всё равно ведь близко к себе не подпускают, потому что не любят их.
– Но ты же не волк. Ты – Тэмуджин.
– Я тайджиут. А мы, тайджиуты, все произошли от волка.
– Айя! – восторженно воскликнула девочка. – Значит, мой муж будет волк, а я – волчица!
И они оба рассмеялись.
Бортэ ему очень понравилась: широкоскулая, быстроглазая, чернобровая, она была непоседой и хохотушкой. Девочку же поразили серо-зелёные глаза Тэмуджина; таких не сыскать ни у кого во всей округе.
Малолетние жених и невеста целыми днями бегали вокруг куреня, играли с другими хонкиратскими ребятишками в альчики, талцах, хурудах5. Как-то раз мальчишки затеяли бороться, и тут выяснилось, что никто из сверстников Тэмуджина не может его одолеть. Это преисполнило гордости маленькую Бортэ.
– Когда станем взрослыми, ты будешь самым прославленным багатуром среди тайджиутов, – сказала она, напустив на себя по-детски важный вид.
– Почему только среди тайджиутов? – Тэмуджин взглянул на неё с усмешкой. – Я и ваших, хонкиратских, сегодня одолел. Ты же видела.
– Верно, – согласилась девочка, – среди хонкиратов ты будешь тоже самым большим багатуром.
Он, наклонившись, сорвал травинку. И принялся жевать её, задумчиво глядя в багровеющую даль – туда, где огромное красное солнце, докатившись до края неба, одним боком коснулось степи и замерло, набираясь решимости перед спуском в холодную тьму нижнего мира.
– Нет, Бортэ, – сказал мальчик после продолжительного молчания. – Я хочу стать самым большим багатуром не только среди тайджиутов и хонкиратов. Прославиться среди всех народов, до самого края степи – вот это дело!
– Как Хабул