системе Ridero
Кто я такая?
Практикующий психолог, арт-терапевт, музыкотерапевт, мастер восстановительных методик, основанных на традиционных методах восточной медицины.
Но меня больше нет
1
Холодный осенний ветер сбивал с ног. Дождь хлестал по голым веткам осин, и они испуганно дрожали, раскачиваясь под неистовствовавшим ветром и роняя на разбухшую почерневшую землю горькие слезы.
Инга содрогнулась. Ей показалось, что эти частые капли пробивают ее насквозь. Она отогнала от себя дикую мысль и двинулась к толпе людей, видневшейся невдалеке.
Похороны, по-видимому, уже подходили к концу. Вырытая могила – глубокая слизкая яма, полная желтовато-коричневой жижи, – уже была полностью подготовлена к погребению.
Инга подошла к самому краю и заглянула вниз. В глазах потемнело, а внутри все перевернулось от отвращения. «И кто-то будет лежать и гнить в этой грязи!» – брезгливо подумалось ей, и Инга, отодвинувшись от ямы, огляделась вокруг.
Людей собралось очень много. На разбушевавшуюся погоду никто не обращал внимания. Лица всех присутствовавших были обращены к странному в своей красоте нежно-розовому в черных кружева гробу, едва видневшемуся из-за черных спин. Осины стонали смертельно раненными животными, и этот дикий протест отчаяния эхом разносился над размокшими могилами.
Люди стали подходить к гробу в каком-то ожесточенном молчании. «Почему они молчат? – изумленно думала Инга. – Ах, Господи, ну почему они молчат?»
Она приблизилась к одной из черных женщин. Та стояла, закрытая капюшоном, не поднимая головы. Инга подошла поближе и, заглянув ей в лицо, вдруг с ужасом отпрянула. Женщина была ей знакома. «Что она здесь делает? – испуганно подумала девушка. – Кого они хоронят? Я должна узнать! Должна!»
Она торопливо отошла от женщины и двинулась вперед. Черные люди стояли рядом, плечом к плечу, но она без труда шла мимо них. Никто даже не взглянул на нее, все внимание было приковано к гробу и к красивой женщине лет сорока, стоявшей рядом. Женщина рыдала, как безумная, а Инга, задыхаясь, все шла и шла вперед.
Но вот и гроб. Женщина медленно оборачивается. Боже, что это?!
– Мама! – вскрикивает Инга… и застывает на месте.
По жилам пробегает ядовитая струя ужаса. Все мысли исчезли, она – в странной пустоте, дождь опомнился и затих, а Инга все стояла и смотрела на ту, что лежала сейчас на розово-черном ложе. Смерть не исказила ее черты, молодость навечно завладела ею, положив на это лицо печать семнадцати прожитых лет. Черные волосы до плеч полузакрыли бледное, как у мраморной статуи, лицо. Глаза закрыты, нос чуть заострился, тонкие губы едва заметно улыбаются. На ресницах блестят капельки дождя. А может, слезы?
Инге вдруг стало страшно. Быть может, из-за этих капелек? Или все-таки из-за улыбки, больше похожей на усмешку? На девушке – красивое кремовое платье. Ее любимое. Все! Это – предел. Инга подскочила к матери и закричала ей в лицо:
– Мама! Что ты делаешь, мама?! Я – здесь! Эта кукла в гробу – не я! Я же здесь!
Но женщина молча отвернулась и пошла к автобусу. А гроб закрыли и понесли к могиле. Сейчас они бросят ее в эту черную грязную яму, и она утонет там. Но как так? Она же здесь!
Инга дико озиралась по сторонам. Чернота плащей, платков, лиц закрывала путь. Казалось, сам воздух наполнен этой тьмой. Инга повернулась к могиле. Гроб, уже заколоченный, опустили в яму. «Теперь я живу там!» – почему-то подумала девушка.
Внезапно кто-то приблизился к ней сзади. Она ощутила это каким-то необъяснимым чутьем. Обернувшись, Инга вскрикнула и рванулась вперед, попытавшись обнять его за плечи, но… руки поймали пустоту, а такое знакомое, с едва заметной родинкой на левой щеке, лицо, глядя сквозь нее, пронеслось мимо и исчезло в толпе. Лицо любимого. Когда-то любимого. Когда-то…
Люди уже начинали расходиться. Инга смотрела на все эти до боли знакомые лица… и с трудом узнавала их. Неужели она знала их столько лет? Черный цвет перетасовал лица, и Инга перестала их различать. Люди не поднимали глаз, размытых слезами. А может, дождем?
Сердце девушки болезненно сжалось. Она слегка толкнулась ногами в землю и… закачалась в воздухе. Инга испуганно глянула вниз: кладбище опускалось. Она попыталась рассмотреть свои ноги, но в яростно секущих струях дождя увидела лишь какой-то клубящийся туман. Инга перевернулась и не спеша поплыла к дому. Вороны в измученных осинах подняли шумный переполох…
2
…Молодая черноволосая девушка торопливо шагала по улице, перешагивая через мелкие сентябрьские лужи. Плотно сжатые губы, острые, темно-серые, с каким-то тяжелым стальным отливом, глаза, высокие, вразлет, брови. Девушка шла, не замечая ничего вокруг. Мрачный серый день действовал удручающе. Казалось, вот-вот пойдет снег. Хотя, какой в сентябре снег?
Сердце девушки разрывалось от боли. Боль страшная, неотвязная, душила ее. Она бросилась бежать. Прочь! Прочь от боли, от самой