ых в ходе контрнаступления.
Авторы попытались максимально подробно рассказать о том, как в реальности развивались события на чрезвычайно важном и в то же время малоизвестном участке боев за столицу. В своем исследовании они опирались на документы противоборствующих сторон и воспоминания участников событий. Насколько это удалось – судить читателю.
От авторов
Восьмого декабря 1941 г. вечерняя сводка Совинформбюро сообщила, что «на ряде участков Западного фронта наши части контратаками нанесли немецким войскам большой урон в живой силе и технике и выбили противника из ряда населенных пунктов»[1]. На следующий день характер сообщений не изменился. Речь снова шла об упорных боях и овладении несколькими неназванными населенными пунктами.
Между тем, завершился третий день наступательных боев 30-й армии Западного фронта и уже обозначился успех Красной Армии, но, как видно из приведенного фрагмента сводки, в тогдашние средства массовой информации поступали довольно скудные сведения о развитии военных действий непосредственно под Москвой. О событиях на главном направлении сообщалось в весьма расплывчатых формулировках и без всякой привязки к местности.
Теперь нам известно, что это были не единичные контратаки, а эпизоды тех событий, которые в дальнейшем получили название «контрнаступление под Москвой». В конце 1941 г. и в первые месяцы 1942 г. они назывались контрударом Западного фронта, и под таким наименованием остались в отчете фронтового штаба. Мы знаем, что одним из неназванных населенных пунктов, откуда был выбит противник, стало село Рогачево. Человек, готовивший сводки для публикации 8 и 9 декабря, вряд ли имел в виду именно его, хотя и хочется в это верить. В тот момент за сообщениями с Западного фронта, предназначенными для Совинформбюро, стояло желание скорее скрыть хорошие новости, чем сообщить о них. Наученное горьким опытом руководство страны не спешило объявлять об освобождении первых клочков территории Подмосковья, пока не стало ясно, что наступление успешно развивается и отступающий противник уже не заблуждается относительно истинного масштаба событий.
Страница газеты с сообщением ТАСС «Провал немецкого плана окружения и взятия Москвы». Увеличен фрагмент с сообщением о взятии Рогачева.
Главная армейская газета «Красная Звезда» хоть и начала писать о боях на Клинском и Волоколамском направлениях, но также старательно избегала упоминания названий городов и поселков. Об этом ее редактор Д. И. Ортенберг получил достаточно четкие указания. Ему и другим редакторам центральных газет посоветовали ориентироваться на сводки Совинформбюро и не допускать никакой самодеятельности[2].
Прошло еще четыре дня, прежде чем название одного из первых освобожденных райцентров Московской области узнала вся страна. Только 12 декабря прозвучало знаменитое сообщение «В последний час. Разгром гитлеровских войск под Москвой». Оно было повторено на следующий день всеми центральными газетами, а на фронте политработники довели его до каждого бойца. Граждане СССР узнали, что «к исходу 11 декабря 1941 г. мы имели такую картину: а) войска генерала Лелюшенко, сбивая 1-ю танковую, 14-ю и 36-ю моторизованные дивизии противника и заняв Рогачев, окружили г. Клин…»[3]. Так Рогачево ненадолго попало в поле зрения всей страны и мира.
Видимо, подавляющее число слушателей и читателей сочло, что Рогачев – это город, как и упомянутый рядом Клин. И только жители тогдашнего Коммунистического и соседних с ним районов знали, что Рогачево было селом, в центре которого, правда, стояло несколько каменных двухэтажных домов. Возможно, двусмысленность с названием была допущена преднамеренно, чтобы усилить впечатление от достигнутого успеха. Ведь освобождение города более значимо, чем освобождение села. Существует и другое, прозаическое объяснение этому факту. Многим военным, в том числе тем, которые готовили исходные материалы для сводок, был известен город Рогачев в Белоруссии, что, скорее всего, и послужило причиной ошибки, вызвавшей повышение статуса Рогачева от села до города[4].
Но в Рогачеве есть здание, которое достойно выглядело бы и в самом крупном городе. Это церковь на центральной площади. Когда я впервые ее увидел, она уже много лет была заброшена и использовалась в качестве склада. Штукатурка на стенах облупилась, купола покрылись ржавчиной, на них местами виднелись дыры. В барабане, на котором покоится самый большой купол, в окнах не было стекол. Их заменяли деревянные щиты, обтянутые рубероидом. Кустарник рос не только возле здания, но начал появляться и на крыше. Благодаря большому периметру постройки, обилию разных выступов и зарослям, это было идеальное место для игр окрестной детворы. В то время я не ведал об эпохе советского богоборчества и неухоженный вид храма относил к последствиям войны, которая закончилась всего 10 лет назад и о которой я очень хорошо знал. Как мне понятно теперь, в действительности на церкви следов от военных событий оставалось совсем немного. Это были отверстия правильной прямоугольной формы в куполах, которые использовались службой наблюдения