танцевать!
С этими словами Дмитрий сгреб Аню в охапку и легко, как пушинку, вынес на площадку между столиками. Из динамиков зазвучали звуки лютни и клавесина.
– Вивальди, – пояснил он, обнимая девушку и привлекая ее к себе. – Обожаю клавесин. Я лично знавал маэстро…
– Ты?.. Разве Вивальди не умер?
– Умер, конечно. В середине восемнадцатого столетия.
Аня молчала, двигаясь в такт музыке. Дмитрий еще тот фрукт! Развлекается и наблюдает за ее реакцией. Ей не хотелось выглядеть трусихой и занудой.
– А ты, выходит, бессмертный?
– Не совсем.
– Уже легче, – натянуто засмеялась она. – Надеюсь, ты хоть не вампир? Нынче вампиры в почете. «Сумерки» и все такое…
Дмитрий крепче прижал ее к себе и закружил в танце. Он отлично вел, тогда как у Ани заплетались ноги. Она не успевала за ним. Посетители клуба выпивали и переговаривались, с интересом поглядывая на танцующих. Аня испытывала жуткую неловкость в отличие от партнера, который чувствовал себя как рыба в воде.
Музыка закончилась, и пара под одобрительные возгласы и жидкие аплодисменты вернулась за столик.
– Что желаете? – официант подал девушке меню, но она не смогла прочитать ни строчки. От волнения все плыло перед глазами. Ей казалось, что она опозорилась как партнерша и актриса, будучи неуклюжей и не сумев уловить ритм танца.
Дмитрий заметил ее растерянность и пришел на выручку.
– Позволь мне сделать заказ на свой вкус? – предложил он и вполголоса назвал официанту какие-то блюда.
Тот кивнул и удалился в сторону бара. А молодой человек успокаивающе погладил Аню по руке.
– Ну, что с тобой? Не переживай так!
– Здесь все такое… мрачное, – выдавила она, чуть не плача. – Мой первый день в Питере не удался!.. Вера Карловна умерла… Потом еще труп на набережной…
– Какой труп?
Аня в двух словах рассказала об утопленнице.
– Это… плохая примета, понимаешь? – вздохнула она. – Мертвец за мертвецом!..
Смотритель по имени Макс открыл облезлую дверь, шагнул вперед и включил фонарь. Внутри особняка было темно.
– Сюда лучше днем приходить, – буркнул он идущему рядом Илье. – Лучше видно, и не оступишься. До завтра нельзя экскурсию отложить?
– Поздно, – отозвался сценарист. – Мы уже на месте. Чем это пахнет?
– Гнилое дерево, штукатурка, сырость…
Белый, яркий луч фонаря бегал по стенам и потолкам, выхватывая причудливую лепнину, узоры на стенах, головы мраморных кариатид, лестницу и прочие остатки роскоши ушедшей эпохи.
– Эй, приятель, не торопись! – взмолился Илья. – Я ничего не успеваю разглядеть. Тут электричество есть?
– Нет.
– Что ж ты сразу не сказал?
– А ты не спрашивал, – отрезал Макс, уверенно шагая по огромным гулким комнатам. – Смотри под ноги, не то загремишь. Ну вот, кажись, тут и снимали кино… В белом зале! Еще в других помещениях тоже…
Свет